Колыбель моя
Шрифт:
Милкин сарафан давно лежал на дне чемодана. Галя, словно повзрослевшая, в теплом свитере, молча стояла у окна. Привычные чертики куда-то делись из ее темно-карих глаз.
– Где же мы будем жить в этом самом Свинтошеве? – в сотый раз спрашивала Милка папу.
– В каком-нибудь доме, в квартире, – терпеливо объяснял он.
– А Самохваловы? – не унималась Милка.
– Да
Свинтошев действительно совсем не соответствовал Милкиному представлению о городе. В нем не было широких улиц, трамваев, асфальта и потока людей. Несколько кривых мощеных улочек, собираясь в пучок, образовывали перекресток. Редкая лошадь с повозкой да военные «газики» составляли весь его транспорт. Местных жителей днем почти не было видно. К вечеру же они устремлялись вверх по главной улице к небольшому деревенскому костелу. Остроконечный старинный храм был самым высоким зданием в городке. Прочие же домишки, в большинстве двухэтажные, с приподнятыми черепичными крышами, аккуратно беленные, были похожи один на другой и являли собой типичные примеры провинциальной, домовитой и симпатичной европейской архитектуры. А с высоты птичьего полета Свинтошев, утопавший в лесу на склоне огромного холма, вероятно, и вовсе не был виден.
Семьи Милки и Гали поселились в одном доме. Маленький дворик и старый-престарый сад окружали дом. На клумбе перед входом отцветали последние хризантемы. Было холодно. Тяжелые тучи с утра до вечера сеяли дождь на крыши домов, на отполированные камни мостовой, на покосившуюся скамейку.
Милкина мама, которой было привычно начинать жизнь заново в самых неожиданных местах, обладала удивительным талантом мгновенно наводить уют. В детской комнате были вымыты окна, на стенах заиграли солнечные обои, а видавший виды стол со следами от утюга и кругами от сковородок был накрыт скатертью, переехал к окну и превратился в стол письменный. В окно заглядывала и стучала веткой старая яблоня. Напротив через открытую дверь было видно, как на кухне весело трещали в печке дрова, варился борщ.
День начинался радостно. Схватив ранец, Милка скатывалась по деревянной лестнице, а во дворе уже ждала Галя в смешном капюшоне, из-под которого неизменно смеялись черные в мохнатых ресницах глаза.
Школа была недалеко, вниз по улице, в лесу, в таком же небольшом домишке. В единственном первом классе вместе с новенькими было двенадцать человек. Учительница позволила Милке и Гале сесть за одну парту, но смогла вытерпеть эту парочку весьма недолго. На следующий же день Галя оказалась за самой первой партой, пред неотрывным учительским взором. Но и здесь она ухитрялась веселить класс. «Олень, отвези меня в Лапландию», – читал мальчик у доски. В этот момент неугомонная Галя продевала пальцы в смешные колечки своих косичек, оттопыривала их – получались оленьи рога. Класс смеялся.
В Свинтошеве все было в лесу – просто сам город был лесом. Огромные шуршащие разноцветные ворохи кленовых листьев устилали дорогу от школы до дома. Одноклассник Андрей, рыжий, веснушчатый и озорной, как-то принес в класс в кульке из старой газеты странную малину – крупную, черную, с лиловым оттенком. Но на вкус эта ягода оказалась совсем не малиной. Приехавшие с юга Милка с Галей не знали, что здесь, в лесах Свинтошева, кроме грибов, черники, голубики, брусники, было изобилие крупной сочной ягоды, которая называлась ежевикой. Непроходимые заросли колючих кустов манили к себе. После уроков, побросав портфели, весь первый класс устремлялся в лес. Не замечая царапин, Милка и Галя азартно запихивали в рот пригоршни сочной ягоды. Домой приходили с лиловыми щеками и языком. Галя каждый раз делала страшную рожицу, пугая свою флегматичную сестренку. В воскресенье ходили по ежевику всей компанией в дальний лес. А вечером на плите в большой кастрюле уже варилось ароматное ежевичное варенье.
В непогожие дни девочки не расставались с утра до вечера. Сидя у окна, глядели на дождь. Милка неизменно шила платья для кукол. Гале же на это терпения не хватало, и она начинала сочинять всякие невероятные истории и сказки – про храбрых королевичей, которые и в воде не тонут, и в огне не горят.
Конец ознакомительного фрагмента.