Колыбельная для мужчин

Росмэн Эстер

Их шаги гулко отдавались по мокрой мостовой. Адриа заслонила лицо от ветра.

Он ожидал, что на них накинется толпа жаждущих сенсации репортеров, но вестибюль был почти безлюден. Лишь немногие в плащах и с зонтами люди входили или выходили в двери ресторана и бара.

Адриа немного успокоилась. День был утомительный, и нервы у нее были на пределе – и не только от репортеров и их каверзных вопросов, но и из-за присутствия Зака. Он все время ожидал каких-либо неприятностей, подозрительно оглядывал собравшихся и весьма кратко и неохотно отвечал на немногие обращенные к нему вопросы. Она почти физически ощущала исходившее от него напряжение, замечала, как вздувались жилы на его шее, когда ей задавали особо каверзный вопрос, и могла точно сказать, когда он смотрел в ее сторону. Зак провел с ней большую часть дня и оставил лишь на тот час, когда она давала интервью женщине из «Орегонца».

Девушка никак не могла – или не хотела – убедить себя в том, что он – ее сводный брат. Зак был слишком сексуален, слишком полон темной чувственностью, чтобы быть ее родственником. Кроме того, если бы в их жилах действительно текла одна кровь, она, без сомнения, не могла бы находить его столь привлекательным, столь опасно соблазнительным. Как будто уловив ее мысли, Зак повернулся к ней, и Адриа увидела ту искру страсти, которую он так безуспешно пытался от нее скрыть.

Она почувствовала, как у нее перехватило горло и время словно остановилось. Создалось впечатление, будто кроме них в мире не осталось никого. Один мужчина. И одна женщина. Нервно облизнув губы, она заметила, что как раз в этот момент его взгляд был прикован к ее рту. Он судорожно сглотнул.

– Мисс Нэш? – Клерк за стойкой регистрации старался привлечь ее внимание.

– Да, слушаю вас, – произнесла она, довольная этим вмешательством. Прокашлявшись и надеясь на то, что не видно охватившее ее замешательство, она спросила: – Нет ли для меня каких-нибудь известий?

– Поинтересуйтесь лучше, не идет ли в Орегоне дождь? – пошутил клерк, протягивая ей толстую пачку листов бумаги. Она быстро просмотрела их. Некоторые были от репортеров, авторов других записок она совсем не знала, должно быть, это были просто любопытствующие, пораженные тем, что кто-то осмелился объявить себя Лондой Денвере.

Они подошли к лифту, и Зак, предварительно оглянувшись назад, коснулся ее руки.

– Ты не будешь возражать, если я поднимусь к тебе и посмотрю, не оставил ли наш приятель еще каких-либо посланий?

У Адриа чуть не остановилось сердце. Она замерла, закусив губы. Это было бы глупостью, самой настоящей глупостью. Ты же всегда считала себя умницей, так что не дури сейчас! Ради бога, одумайся! Находиться наедине с Закари в номере отеля означает напрашиваться, да нет, просто-напросто нарываться на неприятности. Неприятности столь крупные, что из них уже не выпутаться! Он просит невозможного! Она нажала кнопку нужного этажа и вдруг услышала свой ответ:

– Как хочешь. – Боже мой, неужели она действительно произнесла эти слова?

Они вошли в кабину лифта, и воздух в ней, казалось, сразу настолько сгустился, что стало трудно дышать. Закари, сжав руками идущие по периметру кабины поручни, прислонился к их полированной бронзе и не пытался сократить разделявшее их расстояние. Лифт двинулся вверх, и, как только остановился и его двери открылись, Адриа выскользнула наружу. Немного успокоившись, она быстро прошла через холл, пытаясь уверить себя в том, что ощущавшаяся напряженность существует только в ее воображении.

Полностью осознав, какую смертельную ошибку она допустила, пригласив его наверх, Адриа открыла дверь, вошла внутрь, включила свет – и замерла на месте.

Увидев размазанную по зеркалу кровь она с трудом удержалась от крика. Но затем убедила себя, что бежать из комнаты совсем незачем. Медленно, чувствуя присутствие Зака за спиной, Адриа подошла к зеркалу, на котором липкой лентой был приклеен запятнанный кровью листок бумаги. С кратким, но весьма выразительным текстом:

«Убирайся из города, пока еще можешь, ненасытная сука!»

Она хотела было сорвать омерзительную записку, но Зак поймал ее за руку.

– Полиция должна увидеть все как есть.

– Полиция? – недоуменно повторила она. – Боже мой, я не хочу снова вызывать ее.

Челюсти Зака будто свело.

– Нравится тебе это или нет, Адриа, но выбора не существует.

– Но как кто-то сюда попал? – пораженная, спросила она, хотя послание скорее разозлило, чем напугало ее.

– Какая разница. – Без дальнейших разговоров он отыскал визитную карточку, которую дал ему этим утром в полицейском участке детектив Нед Фиск.

И хотя смена была не Фиска, но его напарница, детектив Селия Стинсон, вскоре прибыла с опергруппой, которая забрала записку и сняла отпечатки пальцев. Стинсон, небольшого роста женщина с вьющимися белокурыми волосами и решительным характером, уяснив ситуацию, посоветовала Адриа переехать.

– И я не имею в виду простое перемещение из одного номера в другой, по соседству, – сказала она, осматривая комнату. – Перебирайтесь в другой отель, предпочтительно подальше отсюда. Теперь, когда вы приобрели популярность, вот это, – она указала на пластиковый пакет с запиской, – выглядит еще хуже, чем раньше.

Когда полицейские удалились, было уже два часа ночи, и Адриа чувствовала себя смертельно усталой. Усилия, потребовавшиеся для того, чтобы сохранять спокойствие во время всех этих интервью, волнение от позирования перед камерами и нервное напряжение, вызванное постоянным присутствием Зака, дали себя знать.

– Я думаю, что ты должна последовать ее совету, – сказал он, потирая шею.

– Завтра? – спросила Адриа.

– Прямо сейчас.

– Утром я…

– Черт возьми, Адриа, ты что, не понимаешь? Это больше уже не детские шалости. В твоем случае мы имеем дело с психом. Ты уезжаешь, и уезжаешь немедленно. – Он подошел к стенному шкафу, отыскал ее чемодан и бросил его на кровать.

– Эй, погоди-ка минутку! Ты не можешь приказывать мне…

Зак обернулся к ней так быстро, что она, опасаясь столкновения с ним, вынуждена была отскочить. Выражение его лица было непреклонным, ноздри раздулись, но сжатые в кулак руки бессильно разжались.

– Послушай, кто бы это ни написал, его поведение становится все более угрожающим…

– Или паническим.

– Называй это как тебе угодно, но он, несомненно, ненормален. Невозможно предугадать, что он сделает в следующий раз. – Зак открыл чемодан.