Колыбельная для вампиров
Шрифт:
— Только попробуй! Тут же получишь по носу, если испортишь мой любимый гарнитур. С ума сойти, сколько я за ним гонялась, ведь он от знаменитого Андрэ Буля! — сияя глазами, воскликнула моя любимая подруга и, выдала на гора почти детективную историю приобретения мебели знаменитого французского мастера эпохи барокко. Это было круто. Наслушавшись её баек, я прониклась осознанием жуткой ценности гарнитура и с опаской опустилась в драгоценное кресло.
«Подумаешь, ничего особенного. Море дурацких завитушек с позолотой, а сидеть довольно жестко, — скептически промелькнуло в моей
Осторожно ощупав кресло руками, я облегченно перевела дух. Вроде бы ничего не отвалилось, теперь убедиться бы, что обшивка цела.
— Мари, прекрати дергаться, сядь по-человечески. Не бойся, ничего с креслом не случится, это же Андре Буль! Мебель сделана на совесть. Я на все сто убеждена, что это оригинал после того, как ты зверски прошлась по нему ногами.
Несмотря на сдержанный тон, в голосе подруги послышались нотки досады.
— Прости-прости! Я же не знала, что под моей задницей национальное достояние Франции!
— Вот только не нужно глупостей! Как будто кресло для меня дороже друзей.
«Вот он жертвенный порыв во имя дружбы!» — растроганно подумала я, глянув на подругу, и перевела стрелки на другую животрепещущую тему.
— Беккер, скажи уж, наконец, чего ты мечешься? Впрочем, дай я сама угадаю. Ты злишься, что слишком далеко зашла в своём увлечении Ником, и теперь боишься, что Иван тебя не простит?
— В общем-то, да! — поколебавшись, ответила Соня и с досадой добавила: — Господи, ну я и дура! Ни за что ни про что, взяла и напустилась на тебя, как будто ты виновата! Прости! Просто ты оказалась подходящим предлогом. Конечно, я совершенно уверена, что в автобусе ты дурачилась как всегда, но уж очень было обидно, что Ладожский поверил твоему розыгрышу.
— Да не было этого! Сонь, мы оба слегка подурачились, а ты уж расквасилась, придумав себе черт, знает что…
— Не лги, Мари! Прикрываешь Ладожского? Учти, я ведь тоже твоя подруга.
— Ну, и с чего ты взяла, что я защищаю Ивана? — с легким вызовом сказала я, внутренне поежившись под прицелом синих испытующих глаз.
— Вот-вот! А то я тебя не знаю! На твоем лице появляется именно такое выражение нашкодившего щенка, когда ты вре… говоришь неправду, — сердито сверкнула глазами Соня и тут же виновато поникла. — Впрочем, я заслужила такое отношение.
Я подскочила к ней и, стиснув в объятиях, чмокнула в щеку.
— Слава богу! Порядок! Наконец-то, ты в норме!
— Это я-то? Боюсь, что ты преувеличиваешь, — уныло ответствовала любимая подруга. — Как дура, из-за ревности я чуть не потеряла лучшую подругу и скорей всего потеряю своего парня.
— Не кисни, Беккер. Знай, от меня не так-то просто избавиться, — воскликнула я радостно. — Ты в норме. Если занялась привычным самоедством, значит, справедливость восторжествовала в твоей душе. Кстати, можешь стукнуть меня как следует, я не обижусь. Признаюсь как на духу, что в происшедшем есть доля моей вины. Не знаю, что на меня нашло, но я как последняя идиотка
— Да? А я слышала другое, — Соня высокомерно вздернула бровь. — Не придумывай, я-то здесь причем? Ведь меня даже не было в автобусе.
— Вот ещё! Была нужда придумывать, когда жизнь зачастую причудливее вымысла. Представляешь, твой заумный рыцарь хотел, чтобы я закадрила Ника и тот отвял от тебя, свалив под моё крыло.
Напрочь позабыв о бесценном антиквариате, по любимой привычке я забралась в кресло с ногами, и воззрилась на подругу. Что-то мне не нравилось выражение её личика.
— Конечно же, ты с радостью согласилась, — в сдержанном голосе Сони послышался холодок. — Да и как могло быть иначе? Ведь от такого парня никто в здравом уме не откажется…
— Беккер, скажи, какого черта с тобой творится? — возмущенно выпалила я. — Ничего не понимаю! Нафиг тебе этот гнусный тип, когда есть такой замечательный парень как Иван? Или ты решила погнаться за двумя зайцами? Смотри, как бы ни вышло по известной пословице…
У моей любимой подруги поползли брови на лоб, а затем она согнулась от смеха.
— Мари, ты в своем репертуаре! — вымолвила она, наконец, отсмеявшись. — Нет, ты серьезно насчет «гнусного типа»? Ну, ты даёшь! Господи, и чего я удивляюсь, ты же ненормальная!
— Спасибочки за комплемент, но я могу и обидеться!
— Ой, извини, пожалуйста! Зай, я не это имела в виду! Просто у тебя какой-то вывернутый взгляд на окружающих.
— Подумаешь, мне это не мешает, а остальные перебьются.
— Вот как! — задумчиво протянула Соня, снова по привычке пропуская мою реплику мимо ушей. — Значит, на выпускном балу мне не показалось, что вы с Ником шипели друг на друга, хотя на самом деле он тобой интересуется и очень сильно. Весь вечер он только и делал, что с пристрастием допрашивал о тебе и твоих привычках, — и медленно добавила: — А ещё весь вечер ты тусовалась только с Моррисоном…
Я озадаченно хлопнула глазами, поймав её потрясенный взгляд.
— Что случилось? На лбу что-то пророческое нарисовалось? Типа письмён на стене во время пира у царя Валтасара?
— Ой, я дура! Зай, я только сейчас доехала! Если бы я не злилась из-за…
— Лучше поздно, чем никогда, — пробормотала я, автоматически хватаясь за лилию. Соня тут же на неё уставилась.
— Подарок Тьена? Скучаешь?
— Ну да, — ответила я, бледно улыбнувшись, — надеюсь, теперь с меня полностью сняты обвинения в присвоении чужих парней?
— Зай, если хочешь, можешь смело забирать Ника.
— Спасибо, моя щедрая подруга! На тебе боже, что мне негоже!
— Зря иронизируешь, он действительно тобой интересуется… ой, извини! — виновато сказала Сонечка, полностью придя в адекватное состояние. — Простишь меня, а?
Присев на подлокотник кресла, она потёрлась носом о моё плечо.
— Не подлизывайся, я выбираю тебе наказание. Думаешь, сидение на коврике под дверью и то, как ты всячески обзывалась, пройдут тебе даром? Ничего подобного.