Колыбельная Кассандры
Шрифт:
— Где-где? — не поняла Сент-Джонс.
— На пятке ножа. Найдите нож, я скажу — тот или нет.
— Ясно. Еще один эксперт по холодному оружию. Какого черта труп не зарыли попросту в лесу. Или не бросили где-нибудь в болоте, — с ходу пришло в голову еще несколько способов скрыть убийство и спрятать концы в воду.
— Раз вопросы риторические, можно снимать? — Элден обиделся. Наверняка заметил, что детектив еще не совсем протрезвела… черт с ним и старосветскими правилами хорошего тона.
— Да, если не желаете оставить это украшение до Рождества. — Она решилась кивнуть. Голова не
— Часа через три, — доктор с сомнением посмотрел на Сент-Джонс, — четыре… буду готов. Думаю, да.
Тело сняли с креста. Пару раз констебля в резиновых перчатках, державшего скользкое мясо, стошнило. Сент-Джонс отошла за свою машину и повернула разгоряченное лицо к ночи.
— Хотите, я вас довезу? — Голос лесничего обладал особенными проникающими свойствами. Любопытно, можно ли услышать звук самого большого церковного колокола, находясь внутри него?
— С чего бы это? — огрызнулась она.
— Думаю, так будет лучше.
Ответ Джейкоба вызвал невольную улыбку. Ого, да так взрослые говорят с детьми, без пояснений и аргументов.
Он сразу понял, что иначе с ней ничего не добьешься. Будет делать то, что считает нужным, даже мертвая. Поэтому ни объяснять, ни показывать, насколько заинтересован, лесничий не собирался. Разговаривать с Кассандрой было так же сложно, как общаться с диким раненым животным. Прежде всего, надо доверять. Быть на равных.
В свою очередь, у Кассандры не было никакого желания сопротивляться странному лесничему. Какого черта, пусть везет. Что угодно, лишь бы не возвращалась головная боль. Никто не оглянулся, когда они сели в помятую машину детектива и уехали с пустоши.
Глава 3
— Где, вы говорите, сбили Дженни? — нарушил егерь молчание.
«Ничего я не говорила», — для формы возмутилась про себя Кассандра, но, осмотревшись, ответила:
— Дальше, — она стихла. Бурдэлен говорил ничуть не осуждающе, буднично. Все равно не скрыть, от него тем более.
Ну и в чем фокус? Она покосилась на спутника из-под ресниц. В здоровенных ручищах руль выглядел игрушечным. Крепкие, смуглые пальцы с короткими круглыми ногтями бережно, будто песочный кренделек, обхватывали ребристый обруч. Может, в этом дело. По сравнению с ним она иначе видит себя. Маленькой, хрупкой, как все остальное на его фоне. Н-да, деревня не для средних. Здесь вечно чувствуешь себя то карликом, то гигантом. Выбивает, когда привычная система координат теряет пригодность.
С самого прибытия сюда она погрузилась в какой-то туманный хаос, липкую серую жижу, турбулентные потоки которой упраздняли ориентиры. Верх, низ, хорошо, плохо. В этом и подвох? Еще позавчера была твердая уверенность в том, кто она такая и чем занимается, что для нее важно и зачем живет. Сегодня ощущения — как в точках разрыва, исключительно малых моментах, отделявших одну жизнь Кассандры от другой. В неизмеримо огромные мгновения смерти.
Кассандра избегала задумываться о прошлом. Как-то сестра Сара в приюте Святой Терезы упоминала о Блаженном Августине. Монахиня-урсулинка в крахмальном клобуке
В те времена Кассандра еще пыталась понять, что означают ее смерти. Есть ли они? Были, собственно? Если все, то есть вообще все, что было, есть и будет, происходит в ее голове сейчас,то что же она такое? И что же такое ее настоящее?
Вот этот странный егерь, он есть сейчас? Каким он был прежде, до Кассандры, да и был ли вообще? Почва становилась все более зыбкой. Дно превращалось в потолок. Песочные часы переворачивались. Девушка погружалась в сон. Из неверной, опасно раскачивающейся лодки полусна она выбросила лот, чтобы проверить глубину трясины:
— Чертова скотина выскочила на дорогу.
От лесничего шел особенный дух. Хвойный, сырой, немного горьковатый. Отчетливо слышалась знакомая кисловато-острая нота пороха.
Бурдэлен заполнил собой салон автомобиля полностью. Со всех сторон Кассандру окружило его присутствие. Так вата обкладывает хрупкое стекло в коробке для перевозки на дальние расстояния.
— Искала помощи, — кивнул егерь. — Все равно погибла бы. В последнее время зверье совсем рехнулось. Бросаются под машины, многие больны или ранены. Ученые говорят: эпидемия. Синдром чего-то там латинского. Отродясь такой напасти не было…
— Вот. Где-то здесь, — неуверенно огляделась она, потом откинулась на спинку и закрыла глаза.
Бурдэлен вышел, оставив ее в благословенном одиночестве. Видимо, она забылась, потому что, открыв глаза на резкий звук, с трудом подавила возглас ужаса. Сквозь лобовое стекло на нее уставились мертвые глаза.
— Какого черта, — кубарем выкатилась Кассандра из машины. Впрочем, разгневаться по-настоящему сил не хватило.
— Надо отвезти ко мне в сторожку. — Джейкоб на миг оглянулся, продолжая заниматься делом. Лесничий привязывал тушу на капот. Четкие, ладные движения, никакой суеты, ни намека на обвинение. — Иначе шкуру совсем повредят.
— Кто? — Она осеклась, заметив рваную рану на горле.
— Думаю, волки. Яйцеголовые… хм-хм, ученые их тут разводят. Н-н-ну, хищникам помешали. Хорошо, что мы успели, хотя шкура все равно подпорчена, вряд ли можно будет сделать чучело. — Бурдэлен говорил, будто беседовал сам с собой. Будто не было рядом детектива. Будто только ночь была свидетелем. А, ладно… все равно. Кассандра снова попыталась уснуть, как только машина двинулась в ночной лес.
Джейкоб вел молча, вглядываясь во тьму за стеклом. Люди… Звери куда лучше. Он провел целую жизнь в лесу, наблюдая природу. Опыт, острый глаз и животная интуиция говорили, что, приглядевшись к следам в траве и на коре деревьев, можно прозреть истину.