Колыбельная
Шрифт:
Она никогда не пьет, никогда не курит. Всегда за рулем.
Она долгое время играла роль матери для своих братьев, и теперь также ведет себя с нами.
– Приятный вечер, - говорю ей я, она кивает.
– Сложно поверить, что все позади.
– Слава Богу, - говорит Хлоя, вытирая рот тыльной стороной ладони.
– Давай выпьем за это, - я наклоняюсь, чтобы чокнуться своим стаканом с ее крошечной бутылочкой.
Затем мы просто сидим, притихшие, вокруг ни
– Это так странно, - наконец заявляет Хлоя: - Я совсем не чувствую разницы.
– Что?
– спрашиваю я.
– Всё, - говорит она: - Я хочу сказать, разве не этого мы все ждали? Средняя школа закончилась. Вроде все в новинку, но такое чувство, что все по-старому.
– Это потому, что еще ничего не началось, - отвечает ей Джесс. Она запрокидывает голову и смотрит на небо над нами.
– К концу лета все будет по-другому. Потому что так и будет.
Хлоя достает из кармана куртки еще одну маленькую бутылочку - на этот раз джин - и открывает ее.
– Ждать отстойно, - говорит она, делая глоток: - В смысле, ждать начала чего бы то ни было.
Раздается гудок клаксона, громкий, а затем затухающий, как только машина проезжает по дороге, находящейся у нас за спиной.
Есть одна замечательная вещь, относительно «Местечка»: ты можешь слышать все, но тебя не видит никто.
– Сейчас просто переходный момент, - говорю я: - Время пролетит быстрее, чем ты думаешь.
– Надеюсь, - отвечает Хлоя, и я опираюсь на локти, опрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на небо. Оно розоватое, с красными прожилками.
Именно в это время суток сумерки сменяются полной темнотой.
Такое чувство, что мы все время ждем здесь наступления ночи. Я ощущаю, как батут покачивается вверх и вниз в такт нашему дыханию, то понемногу приближая, то отдаляя нас от неба, в то время как его цвета медленно тускнеют, и начинают показываться звезды.
***
К тому времени, как мы добираемся до Бендо, уже девять часов и я чувствую легкое опьянение.
Мы подъезжаем, паркуемся и смотрим на вышибалу у двери.
– Великолепно, - говорю я, опуская козырек, чтобы проверить макияж.
– Это Родни.
– Где мое удостоверение?
– спрашивает Хлоя, роясь в куртке: - Боже, оно же только что было здесь.
– Может в лифчике?
– я поворачиваюсь к ней. Она моргает, засовывает руку в рубашку и достает его.
Хлоя все хранит в лифчике: удостоверение, деньги, запасные заколки. Она ловко достает их, словно фокусник вытаскивает четвертак из твоего уха или кроликов из шляпы.
– Бинго, - говорит она и засовывает его в передний карман.
–
– Кто это у нас заговорил, - парирует Хлоя: - По крайней мере, я хоть ношу лифчик.
– Ну, по крайней мере, мне нужен только один, - отвечает Джесс.
Хлоя прищурилась. У нее лифчик второго размера, под который она надевает еще один поменьше, и это ее больное место.
– Ну, по крайней мере…
– Хватит, - прерываю их я: - Пойдем.
Когда мы подходим, Родни смотрит на нас со стула, подпирающего открытую дверь.
Бендо - клуб для людей от восемнадцати и старше, но мы сюда ходим уже второй год. Чтобы заказывать выпивку тебе должен исполниться двадцать один год, но с нашими поддельными документами нам с Хлоей обычно ставят печать на руку.
Особенно Родни.
– Реми, Реми, - говорит он, когда я достаю документы из кармана. Моё имя, моё лицо, дата рождения моего брата, чтобы я могла быстро ответить, если понадобится.
– Ну и каково быть выпускницей средней школы?
– Не понимаю, о чем ты, - улыбаюсь ему.
– Ты же знаешь, я студентка предпоследнего курса.
Он мельком глядит на мое удостоверение, но сжимает мне руку, когда ставит на ней печать.
Отвратительно.
– И какой у тебя основной предмет?
– Английская литература, - отвечаю я: - Но моя вторая специальность - делопроизводство.
– У меня есть к тебе одно дело, - говорит он, берет удостоверение Хлоя и ставит ей печать. Хотя все было быстро, она отдернула руку, и чернила смазались.
– Ты козел, - говорит ему Джесс, но он просто пожимает плечами, его взгляд обращен к следующей группе девушек, поднимающихся по ступенькам.
– Я чувствую себя грязной, - вздыхает Хлоя, когда мы входим внутрь.
– Ты почувствуешь себя лучше после бокальчика пива.
Бендо уже полон народа. Группа еще не пришла, но барная стойка была уже забита, а воздух полон дыма, тяжелого и смешанного с чем-то сладким.
– Я займу столик, - Джесс обращается ко мне, и я киваю, направляясь к барной стойке вместе с Хлоей.
Мы протискиваемся сквозь толпу, уклоняясь от людей, пока не находим достойного места у пивных краников.
Я подтягиваюсь на локтях, стараясь помахать бармену, и тут чувствую, что кто-то меня толкает.
Я стараюсь вырваться, но там, где я стою, слишком тесно, поэтому я просто упираю руки в боки.
Затем, очень тихо, кто-то шепчет мне на ухо.
Голос таинственный, веселый, прямо-как-у-героев-из-романов-моей-матери:
– Ага. Вот мы и снова встретились.