Колымские повести
Шрифт:
– Так забьем, чтобы не соскочил.
– Ну, давай, попробуем.
Они взяли лом и кувалду, отошли шагов двадцать. Лом прошел кочкарник и уткнулся в лед.
Донилин «высказался» и они перешли на другое место. С четвертого захода удалось забить лом.
– Жерди нужны.
Казалось, уже никаких сил. Но они сходили. Волочить жердь, которая цепляется всеми ветками за кустарник?!.. Они приволокли. Три жерди.
– Покурим? – предложил Донилин.
– Покурим.
Они сидели на жердях и курили. Молча. Потом Кеша кинул окурок в воду.
– Начали!
Жерди подсунули под гусеницы. Трос привязали – одним концом за лом, другим за «звездоч- ку», ведущую гусеницы вездехода.
Загудел мотор, звездочка пришла в движение и… Нет, трос не соскочил с лома, просто он выдернул его, как спичку из песка.
Донилин опять выразил свое мнение – о болотах, о методе самовытаскивания, о Мерипове.
Кеша молча пошел забивать лом. Теперь он выбрал место чуть подальше и за большой кочкой. Лом он загнал не просто с наклоном, а под кочку, под сорок пять градусов.
Давай бревно! – крикнул он. – И топор!
Нюкжин и Донилин подтащили тяжелое намокшее бревно. Кеша прорубил в нем желоб и положил под трос между кочкой и ломом.
Бревно тоже частично налегало на лом.
– Вот! – удовлетворенно сказал Кеша. – Теперь и лом не выдернет, и трос не соскользнет.
Он говорил так уверенно, что Нюкжин поверил – Коче-масов вытащит!
Мотор заработал на малых оборотах. Звёэдочка начала вращаться, наматывая на себя трос.
Вот трос натянулся. Лом подался, шевельнулось бревно…
Но лом не выскочил, а вездеход вздыбился, заскользил по льду юзом, будто его волокла нечистая сила. Лед, тот самый лед, за который не могли зацепиться траки, теперь играл добрую роль – он уменьшал трение! И вот, вездеход перевалил через бровку берегового уступа, клюнул носом, за-цепился траками за кочкарник и одержимо рванулся вперед.
– Пошел! Пошел!
Нюкжин не слышал: он ли кричит? Или Кеша? Или Донилин?
Кричали все трое. А вездеход уже мчался на полной скорости и прямо на лом.
«Что делает? – мелькнуло у Нюкжина. – Пропорет лодку!»
Лом рвануло. Он вылетел из под кочки, отлетел в сторону. Конец троса хлестал по звездочке, по борту вездехода. Нюкжин и Кочемасов бежали за машиной. Донилин оказался впереди. Он пятился, падал, вскакивал, снова пятился, показывая руками – на себя, на себя, – и кричал:
– Вперед, славяне! Вперед!
Виталий рвал машину рывками и она совершала невероятные скачки, словно подпрыгивала.
А болото ходило ходуном: вверх-вниз,.. вверх-вниз… Если вездеход остановится, не миновать ему провалиться снова.
– Вперед, славяне!
Вездеход выкатил на бугор и остановился. Подбежали и Нюкжин с Кешей. Все трое тяжело дышали. От Донилина валил пар. Виталий распахнул дверцу, соскочил на твердую землю. Он был бледен.
– Живы, славяне! Живы! – ликовал Донилин.– Порядок в танковых частях!
Конец ознакомительного фрагмента.