Колымский тоннель
Шрифт:
Она кивнула.
– - Между прочим, Васенька, посмотри, как нравится киношникам. Все туда целятся.
Но дискографы уже сходили с трибуны. А им навстречу поднимался -- Скидан даже не поверил --
доктор Краснова, Виктор Первый!
– - О, какой мужчина!
– - Светлана подергала Скидана за рукав.
– - Вас-ся, какой мужчина!
Скидан тут же возненавидел симпатичного доктора. Светлана заглянула ему в глаза и
немедленно добавила:
– - Почти такой
– - Хозяева!
– - Виктор начал говорить, еще не дойдя до микрофонов.
– - Обратите внимание на
парадокс: мы заводим на больного "историю болезни, и это никто не считает неприличным...
Смех площади покрыл его слова.
– - Едва же доходит до общества, -- продолжал Виктор, -- понятие "история" приобретает какую-то
неприличную окраску, и уже по одному этому поводу наше общество заслужило того, чтобы и на него
завести "историю болезни"!
Общий свист был ему ответом. Свистела Светлана, свистели Такэси и Ганс с Иваном.
—Аплодисменты "руки в брюки", — сказал Скидан на ухо Светлане.
—Ах, Вася, вот чего мне здесь по-настоящему не хватает, так это обыкновенных человеческих
аплодисментов! Как вспомню: "освистать"… Не привыкается.
—А всего остального — хватает?
Она кивнула и яростно засвистела.
—Ты похлопай, — в Скидане возникло желание побрюзжать.
—Не поймут, — она отдышалась, —- подумают, что я против.
– - Боишься?
– - Глупенький.
А у Скидана в голове завертелись какие-то забытые стихи. Он мог смотреть на это буйство
страстей только со стороны. Не те заботы.
Виктор убедительно доказал, что нынешнее общество Лабирии тяжело больно социальным
беспамятством, и эту болезнь необходимо победить сейчас, пока она еще излечима. Необходимо по
крохам собирать все, что может быть полезно потомкам, и так далее.
Светлана побежала на трибуну еще до окончания речи, чтобы разминуться с этим типом на узких
ступеньках, стерва. Говорила она, правда, тоже толково и убедительно доказала, что воспитание
детей без исторической основы приводит и большим пробелам в их первичном образовании, которое
является основой общего развития, в свою очередь влияющего и так далее.
На смену ей вышел оппонент. Это был тоже симпатичный молодой человек, он тоже не
представился и как раз с этого и начал:
– - Друзья мои! Староверство наступает, и я прошу вас: одумайтесь, пока не поздно. Если наше
общество и больно, то имя болезни -- староверство. Ведь никто же не пытается посягать на
сохранность законов природы. Никто не станет заново изобретать колесо или открывать
осторожно ввести элементы так называемой истории в работу с детьми. Я подчеркиваю -- "в работу",
ибо понятие "воспитания" несет в себе элемент насильственности, что противоречит Закону о праве
выбора и, частично, Закону о детском труде. Но это лишь предисловие. Начать я хочу с интересного
наблюдения. Никто из выступавших передо мной, как и я, не назвал своего имени. И никому это не
показалось странным, правда?
Неопределенный гомон был ответом.
– - А почему?
– - продолжал оратор.
– - Ведь не потому, что кто-то чего-то боится!?
На Пятаке дружно засмеялись.
– - Тогда ответ один, хозяева! Никого не заботит известность! И это нормально. Наши
изобретения безымянны, наша музыка не имеет авторов, и это тоже нормально. А теперь, если
позволите, я проанализирую одно староверское словечко, чтобы мы поняли, куда нас зовут. СЛАВА!
Кто знает, что такое "слава"? А? Вижу, почти никто. Объясняю. Слава -- это преувеличенная
известность кого-то или чего-то, подогреваемая им самим и его славителями в обществе. Что?
Трудно понимается? Приведу пример. Представьте, что лекарь Виктор Первый, который выступал
сегодня первым (Оживление на площади), вылечил множество людей, и они решили его
отблагодарить. Стекольщики изогнули трубки, газовики наполнили их нейтральным газом, электрики
подали энергию, и над пирамидой лекарей огромными красными буквами засветился такой текст:
"Слава Виктору Первому!" С восклицательным знаком. (Голоса: "Зачем? Что за ерунда?") А теперь 52
представьте, что я влюбился в выступавшую только что прекрасную Светлану Корко. (Смех, свист).
Но чтобы поухаживать за ней тонко, я всюду начну писать и выкрикивать: "Да здравствуют
футурографы!" (Голоса: "А что это значит?") Это то же самое, что и "Слава футурографам!" Что
подумают обо мне люди? (Голоса: "В лечебню попадешь! На Остров Скорби!") Вот видите! А ведь это
лишь малая толика староверских штучек...
Сердитые голоса стали требовать, чтобы оратор извинился за неуместную мистификацию или
предъявил доказательства, что такое когда-либо было возможно. Оратор сказал, что доказательства
у него есть, но он не имеет права их разглашать. Это вызвало взрыв возмущения, громко поминали
Закон и личном достоинстве...
– - Идемте отсюда, -- сказал Такэси.
– - Мы сегодня проиграли.