Колышек у вербы (Рассказы)

Волк Ирина Иосифовна

— Утята! — в восторге кричал Коля.

Он присел на корточки, вытащил из кармана сладкую булочку, которую ему дал папа ещё на аэродроме, и начал крошить её прямо на ковёр. Утята жадно клевали крошки, не переставая пищать. Из пилотской кабины вышел командир корабля. Ему тоже, конечно, захотелось узнать, что же здесь происходит. Он увидел Колю, утят, которые ели прямо из его рук, засмеялся и покрутил головой:

— Новое дело: пассажиры разбежались!

Бортпроводница

Оля, подробно объяснявшая перед началом полёта, жарко или холодно будет в самолёте и на какую высоту они поднимутся, эта Оля, которую Коля считал такой серьёзной, сидела сейчас рядом с ним на корточках и весело хохотала.

Девушка, которая первая побежала навстречу утятам, объясняла смущённо:

— Вот видите, разломались три картонные коробки. Я не знаю, как это случилось.

— А куда вы их везёте? — интересовались пассажиры.

— В совхоз, — отвечала девушка. — В целинный совхоз. Я работаю там зоотехником. И вот мне поручили привезти утят из-под Москвы, потому что у нас нет утиных ферм. Но зато есть красивые озёра. Сегодня летит первая партия утят — пять тысяч штук. А всего мы привезём их целых сто тысяч!

— Папа, — спросил Коля, — а это много — сто тысяч?

Папа, который давно уже отбросил свою газету, потому что нельзя было читать в таком шуме, сказал задумчиво:

— Сто тысяч — это очень много. Это целая туча утят!

Не скоро угомонились пушистые жёлтые пассажиры. По одному их водворяли в коробки. Перевязали коробки верёвками и поставили в тёмный багажник. Утята немного попищали, а потом утихли — наверное, подумали, что пришла ночь и пора спать.

А потом и Коля задремал и проснулся уже тогда, когда папа легонько потряс его за плечо:

— А ну проснись, сынок. Прилетели. Целиноград.

Самолёт уже стоял на земле, и, когда Коля выглянул в окошко, он увидел маму. Она стояла в красном плаще, подняв голову, и пыталась увидеть в окошко своих сына и дочку. Но, конечно, она их не увидела, пока они не вышли на широкий трап.

— Мама, мы с утятами ехали! — закричал Коля ещё сверху.

Мама схватила его на руки, целовала и говорила счастливым голосом:

— Это хорошо, что папа вас утками кормил.

Коля отбивался и возражал:

— Ну, что ты, мама, никто нас не кормил утками. Они живые, маленькие!

Лида рассказала маме про утят, и мама, смеясь, взяла за одну руку папу, за другую Колю. А Лида пошла сама, держа в руке маленький чемоданчик. Там лежал сюрприз для мамы — красивая косынка, которую она купила вместе с папой, и красные бусы — подарок от бабушки. Вдруг Коля остановился. Он ни за что не хотел идти туда, куда вели его мама и папа.

— Утята! Я хочу посмотреть, как вылезут утята.

— Мы опоздаем на автобус, — возразила мама.

Но папа сказал:

— Подождём, Люся, — автобус ещё раз придёт, а действительно интересно посмотреть, что с утятами.

Совхозный зоотехник была сейчас уже не такой растерянной и смущённой, как в самолёте. Её голос сразу окреп. Она бегала возле самолёта и распоряжалась носильщиками.

Вот, наконец, стали выносить большие серые картонные ящики. Коля подбежал вплотную к ящикам и приложил к ним ухо.

Впрочем, этого делать не надо было: и так было ясно, что там кто-то сидит, кто-то очень писклявый и шумный. Ящики положили один на другой в большой грузовик, перевязали толстыми верёвками, чтобы они не скатились на дорогу, потом зоотехник села рядом с шофёром и тут увидела Колю.

— До свиданья, мальчик, — махнула она ему рукой, — приезжай к нам на озеро, там ты увидишь много-много утят.

Машина уехала, и Коля долго смотрел ей вслед. Ему было жалко расставаться с утятами.

Мама сказала:

— Не горюй, завтра приедем в совхоз, и там увидишь своих новых знакомых. Будешь вместе с Лидой помогать птичнице их воспитывать.

— А это будут те утята, которые ехали в нашем самолёте? — обрадованно спросил Коля.

— Конечно, — ответила мама, — только не ехали, а летели. Других утят, здешних, тут пока нет. Только такие вот, привозные, самолётные.

Свирька

Свирька любил свой дом. В нём было уютно, пахло тёплой землёй и соломой. Когда в круглую дверь его подземного жилья пробивалось солнце. Свирька вылезал наружу и, подражая взрослым суркам, степенно становился на задние лапы, поднимая передние. Он мог стоять так неподвижно много часов подряд, как маленький живой столбик. Ветер шевелил его рыжую мягкую шёрстку, а солнце грело как раскалённая печка. Свирька блаженно жмурился и, изредка поворачивая круглую головку, видел вокруг себя такие же неподвижные рыжие столбики.

На языке сурков Свирьку звали совсем не Свирькой, а как-то по-другому. А имя ему дали уже потом люди. Это произошло после того, как Свирька попал в беду.

Как-то он решил прогуляться и ушёл далеко от своего домика. Он бежал среди ковыля, беззаботный и весёлый, останавливался, нюхал травинки, становился на задние лапки и снова бежал вперёд. Внезапно он услышал грохот. Какое-то непонятное чудовище с круглыми красными ногами встало рядом с ним. Свирька коротко свистнул, заметался, ища, куда бы убежать, и тут почувствовал, что его крепко схватили и понесли. Сурчонок от страха закрыл глаза и не шевелился.

Тракторист дядя Ваня приоткрыл край своей куртки:

— А ну, лезь за пазуху, дрожишь весь, — сказал он добродушно и почесал сурчонка за ухом. Потом сел за руль трактора, и машина побежала по дороге. Тракторист направлялся в мастерскую на центральную усадьбу.

Испуганный Свирька притаился. Ему было тепло под курткой. Но маленькое сердце билось, охваченное страхом. Бедный Свирька! Ему никогда не приходилось ехать куда-то в неизвестность на громыхающей машине.

Дядя Ваня сдал трактор механикам, а сам отправился домой обедать. Петя и Шура выбежали навстречу отцу. Он закрыл за собой дверь и сказал весело: