КОМ: Казачий Особый Механизированный
Шрифт:
Проводил я Серафиму домой, вернулся в ювелирный, забрал кольца (в бархатной коробочке, как полагается). Потопал до дома. С полдороги свернул и зашёл в знакомый цветочный магазинчик.
— Ну, сударь, как всё прошло? — интонации цветочницы были похожи на докторские.
— Весьма неплохо, и сегодня у нас помолвка. Посоветуйте мне, как специалист: снова нужен букет?
— Хм… — она побарабанила пальцами по прилавку. — Пожалуй, как-то… перебор уже. Послушайте, а возьмите-ка браслет!
— Браслет? — вот не думал, что в цветочном магазине меня смогут
— Да! Это набирающая популярность мода. Знаете, с Гавайев привезли. Бывают ещё ожерелья, но у нас они как-то идут не очень, а вот браслеты… — она наклонилась и порылась в столе, вытащив картонную коробочку. Открыла: — Смотрите. Цветы магически стабилизированы и посажены на муаровую ленту. Этот браслет ваша дама сможет хранить в качестве памятной вещицы долгие годы.
— Надо ж ты!
— И всего три рубля.
Как большой букет! Продавщица, должно быть, прочитала в моих глазах сомнение и повторила со значением:
— Долгие годы!
— А, давайте! — я нашарил в кармане серебряную трёшку и выложил на прилавок. — Беру.
Заодно в игрушечную лавку рядом зашёл, племяшке на именины подарочек прикупил, бабочку-каталку. Толкаешь её за ручку, а она крыльями машет. Забавно.
Притопал домой — у ворот коляска наша стоит! В смысле, родительская. И внутри, понятное дело, батя с матушкой сидят и Марта, все из себя нарядные.
— Ильюша! — с укоризной сказала матушка.
— Так дела успевал делать, маманя! — я подал ей руку и помог сойти.
— Медали-то забыл вчера.
— Точно, забыл. Привезли?
— А как же! — проворчал батя. — С паникой и выраженьем на лице. Два часа уж кукуем.
— Ну, вы даёте! Я ж говорил, что по делам побегу.
— Какие дела в такой день? — заклопотала матушка.
— А кольца купить?
— Ой, покажи?
— Да в дом пойдёмте…
В общем, я думал, что маман не выдержит и так и будет суетиться, но ко времени она сделалась чинная, торжественная, а под конец, благословляя нас иконами, даже немножко плакала. И Серафимина тётушка тоже плакала. И Серафима. И подружки её, которые оказались приглашены. И Лиза с Натальей, сдавшие ребятишек Катерине на детский праздник, а сами с мужьями тоже присутствовавшие.
Я, если честно, такого скопления народа вообще не ожидал и немного потерялся. Натурально, такое состояние в голове случилось, словно выпил как следует. Помню, очень празднично, торжественно было. И батюшка, освящавший кольца и с благословением нас обручивший.
— Нарекаетесь женихом и невестою! — объявил он громогласно. — Можете поздравить и поцеловать друг друга.
Опа! Так это я на законных основаниях могу теперь с невестой целоваться? Эта мысль мне понравилась, и поздравил я покрасневшую Серафиму от души.
Потом было застолье, с которого мы поехали на другое застолье, в дом к Афоне. И там, специально для Кати, которая по случаю детских именин не могла дом оставить, показывали кольца и снова целовались.
Дорогие нетерпеливые читатели! Дайте человеку личную жизнь устроить. Будет война, будет. Уже скоро…
25. ВСЕ БЛИЖЕ
СУМАТОШНОЕ
Вечером я лежал в постели совершенно счастливый, гонял в голове переживания прошедшего дня.
Губы у Симушки нежные и сладкие. И хорошо, наверное, что я в Монголию мотаюсь — как бы рядом с ней месяц вытерпел? Да, свадьба была назначена на этот срок. Точнее, через четыре недели, на шестое июля.
Получается, пятого где-то после обеда мы с караваном возвращаемся — и сразу с корабля на бал! Зятевья мне обещали мальчишник. Так вышло, что кроме них у меня в городе и друзей-то нет. На курсах Харитоновских — так, приятельские отношения кое с кем поддерживал, но не более того. А в Карлуке из прежних друзей-товарищей, с кем рядом жили, да с кем в гимназии дружили — кто вовсе уехал куда на новое жительство, а кто по контрактам. Я сто лет и не видал уж никого. Так что будем гудеть вчетвером.
К полудню, как проспимся — на выкуп, за невестой, оттуда в храм и дальше по чину…
Гулять в Карлук поедем, в родительский дом. Там, батя сказал, для нас с Серафимой особенные комнаты приготовлены — жить-то всё одно пока с ними будем, покуда на отделение денег не подсоберу.
А хорошо моя родня Серафиму приняла… Сёстры вслед за маманей подарками задарили… И я тоже — на другую руку, где цветочного браслета не было, золотых монгольских лошадок ей надел.
Серафимина родня в долгу не осталась. Папаня её преподнёс мне часы серебряные Тульского часового завода, на золотом шатлене* — вещь дельная, полезная! А тётушка — защёлкивающийся двойной медальон, в котором уже были вставлены наши с Серафимой портреты, скопированные с фотографии с обезьянкой.
*Шатлен — цепочка для часов
и прочих мелких предметов.
Мысли мои перепрыгнули на именины малышки-Параскевы, которую все звали запросто Пусечкой. А бабочка игрушечная Пусечке как понравилась… Кстати, Олег признал в резном артефакте заморозку, только не боевую. Сказал, эта штука более хозяйственная, для мясозаготовок, потому как действия близкого и направленного на уже неживое. Обещался обучить, как ею легче владеть.
С этими мыслями я провалился в сон.
Оставшиеся три отпускных дня мелькнули как один. «Саранчу» свою увидел совсем накануне отправки. Двигатель приладили в лучшем виде. По чисту полю сделал пробный забег — сто восемьдесят скорость выжал! Ничего не скрипит, не хрюкает — не барахлит, в общем. Выдал мастерам обещанный четвертной — честно заработали.
Старый маленький двигатель у меня прямо там же и сторговали. За четыре тыщи! Учитывая, что он сколько уж хоженый, а новьём в районе семи идёт, согласился сразу. Я ж ещё, выходит, и в прибытке остался! Если они его чуть дороже кому-нибудь пристроят, я не в обиде буду.