Команда кошмара. Книга пятая
Шрифт:
Так, стоп, соберись, товарищ Изотов. Сопли в кулак, яйца туда же, крепче стиснуть это всё зубами, смотреть в будущее. В будущее, я сказал! Оно, сука, светлое! Несмотря на всучиваемую призрачную бабу, умеющую драться электротоком, несмотря на… все остальное! Все не так уж плохо, Палатенцо тоже неплоха, была бы плоха, ей бы не давали выступать с речами везде, пока в Стакомске был полный бардак! Дома… поймут. Даже более того, всегда понимали. Так что третья тоже будет к месту, у меня канделябр без нее не работает!
Всё! Пошевелил стиснутое и пошёл, пошёл, пошёл! Главное – держать морду
…
Вообще, если так подумать, то мне с личной жизнью повезло невероятно. Обе девушки умные, очень красивые, полны энергии и не стареют. Вообще. Последнее вообще прекрасно, особенно с точки зрения человека, уже прожившего одну жизнь и видевшего увядание как себя, так и сверстников. Как уже говорил: всем советую бессмертных девиц, главное – не надоесть друг другу. С этим тоже всё хорошо… ну, для личной жизни, общество бы нас очень сильно не поняло, а возможно бы даже изолировало, запретило или расстреляло. Но речь не об этом.
Она, скорее, о том, что, если Янлинь в большей части жизненных моментов слегка… деревянненькая и инфантильная (что тоже несет свою прелесть!), то вот Вероника свет Израилевна слегка другой масти и характеристик. То есть, грубо говоря, если твой личный психопат-психолог выглядит как черноволосая нимфетка с слегка безумным взглядом, то ты постоянно забываешь о том, что она один из лучших специалистов по психологии неосапиантов… в мире.
Злобная мелкая черноволоска ничем не подавала виду, что что-то прочухала. Она все время до вечера вела себя как ни в чем не бывало! Записывала что-то за столом, жевала, что Витя подал с холодильника, размышляла вслух о том, не завести ли нам чайный гриб, но тут же вспоминала, что мы живем под землей, а растению, вроде бы, нужно немного солнца. Спрашивала, есть ли у меня что зашить. Чесалась. Вновь писала. Срисовывала результаты с нашего коматозного немца. Бурчала себе под нос. В общем, делала всё то, что делал я (вела себя как обычно), но намного… намного лучше.
Свой тщательно выверенный удар она нанесла ровно в тот момент, когда сыто отдувающаяся Янлинь, мирно сидящая за кухонным столом, допивала свой чай, легкомысленно болтая при этом ногами.
– Витенька, а ты ничего не хочешь нам рассказать? – нежным, шелковым, буквально медовым голоском пропело это чудовище, моментально выводя интонациями китаянку на боевой режим, – Ну так… я подумала – а вдруг хочешь? Нет, ну хочешь же?
В общем, раскололи меня до задницы за три фразы, одно предложение
и два местоимения. Страшное слово «командировка» повисло в воздухе между переглядывающимися женщинами и бледным мной.
Я, вообще, кто угодно, но не подкаблучник, благо в первой жизни такого восхитительного опыта наелся до того, как он, этот опыт, на мне сыграл полную партию – любые попытки манипулировать собой я встречал жестко в рога, а вывод на эмоции быстро переводил в посыл нахер. Жизнь и так далеко нелегкая штука, так еще с капризами чужими всю жизнь бороться? Не, спасибо, есть множество куда более увлекательных дел. Однако, с другой стороны, мужчина должен. И вот это уже не шутки.
Нет,
Здесь было всё иначе, но Витя уже конь старый. Хоть и с неплохим воспитанием. Поэтому некоторые вещи я своим женщинам – да, должен. Гладить, любить, скучать, удовлетворять в постели, заботиться о том, чтобы в холодильнике было пожрать, развлекать разговорами и анекдотами, делать массаж, носить тяжести и чинить розетки. Короче, много всего.
Они тоже не отлынивали, поэтому жили мы душа в душу. А знаете почему? Потому что каждый из нас троих – человек занятой, ведущий интенсивную интеллектуальную и физическую деятельность. Паразитных потерь энергии у нас мизер, моча никому в голову не бьет. Ну, по крайней мере, пока несчастные молодые девушки не слышат о том, что их личная жизнь берет паузу «на недели две, а может и месяц».
Ууу…, что тут началось…
Говорят две вещи: «Перед смертью не надышишься» и «В Советском Союзе секса не было». Врут. Во всяком случае, надышаться мы пытались (они пытались, я выживал как мог), а насчет Союза не знаю, но под землей у нас есть всё. Даже канделябр, что уж тут говорить о простом человеческом общении. Правда, Цао Сюин, еще во время разговора предупредившая по интеркому, что камеры переведет в закольцованный режим, явно поняла чисто по-женски, что с меня будут брать аванс за месяц.
Ладно, шучу. Почти. Наверное. Прошедшая неделя не слишком хорошо запомнилась, конечно, но в реанимацию никто не попал, а окончательно пришедшую в негодность стиральную машинку мне пришлось выкинуть. Ковер, стул, погнутый таз, половину банки яблочного повидла, которую не было времени закрыть пластиковой крышкой, да невесть каким макаром погнувшийся штангенциркуль, вообще непонятно как ко мне попавший.
Наверное, не стоило отвечать на прямой и честный вопрос Янлинь «а ты точно вернешься?» словами «Если не умру, то да, причем, наверное, с Юлькой».
Не ну а чо кота за яйца тянуть?
В общем, на Кошинском вокзале города Стакомска я, спустя ровно семь дней, стоял, слегка покачиваясь, и немилосердно тупя в толстую стопку папок, которую мне девчонки впихнули в дорогу вместе с кульком снеди, пробурчав, что «кто-то притащил эту макулатуру несколько дней назад». На улице царило удушливое, но очень раннее утро, в уголке рта у меня дымила сигарета, на душе было полное опустошение и робкое желание купить в дорогу дальнюю водки. Здравый смысл был против, утверждая, что на вокзалах и рядом с ними не бывает ничего хорошего, доброго и светлого, так что нужно продолжать здоровый образ жизни. Тем более, что он здоров настолько, что ноют все мышцы без исключения.