Команда ликвидаторов
Шрифт:
Впервые этот способ кратковременного выживания под водой показала нам инструктор секретной школы боевых пловцов Анна Маленкова. Мы тогда были сопливыми курсантами, а она – зрелой тридцатидвухлетней красавицей, капитаном третьего ранга, кавалером трех боевых орденов. В голове – кладезь знаний, за плечами – приличный опыт; под водой плавает лучше белой акулы; стреляет, бегает, метает ножи, работает со специальной аппаратурой – не хуже любого профи мужского пола.
Как-то прохаживаясь по краю глубокого бассейна, где проводились тренировки погружений без снаряжения, она повторяла перед практическими занятиями довольно скучный материал – готовила нас к предстоящим экзаменам:
– …Жизненная емкость легких простого человека составляет четыре-шесть литров. У ныряльщиков за жемчугом и губками, у боевых пловцов и прочих профессионалов, способных погружаться на большую глубину без водолазного снаряжения, объем достигает восьми литров. При погружении на глубину тридцать метров объем воздуха в легких уменьшается в четыре раза…
Мы почти не слушали, ибо знали этот материал с первого курса. Впрочем, возможно, кто-то и внимал монотонным фразам, но лично я любовался красивой фигуркой, обтянутой неопреном импортного гидрокостюма.
– …По данным профессора Тамбиевой, средняя продолжительность задержки дыхания у взрослого человека после обычного вдоха составляет около пятидесяти пяти секунд, после выдоха – сорок секунд. Однако уже после первого года тренировок показатели увеличиваются вдвое…
– Анна Леонидовна! – не выдержал кто-то из курсантов. – Разрешите вопрос?
– Да, пожалуйста.
– А каковы максимальные показатели по задержке дыхания?
– На соревнованиях по подводной охоте в Алжире в 1954 году сорокалетний Жак Мадина пробыл под водой (правда, без движения) три минуты с четвертью, австралиец Бьюмонт – четыре с половиной минуты, а индонезиец Энох – четыре минуты сорок шесть секунд.
– Ого! – переглянулся с товарищами вопрошавший.
– Да, это приличные показатели, – согласилась капитан третьего ранга и добавила: – А рекордом пребывания под водой в неподвижном состоянии на сегодняшний день является и вовсе астрономический результат – почти шесть с половиной минут. Принадлежит он французу Пуликену.
– Показатель Пуликена нельзя считать честным, – возразил я из строя.
– Вот как? Честными нельзя считать результаты цирковых представлений иллюзионистов и прочих аферистов. А чем тебе, Черенков, не угодил Пуликен?
– Он появился на поверхности в полуобморочном состоянии, а перед погружением дышал чистым кислородом.
– И тем не менее его результат засчитан и официально объявлен мировым рекордом.
– Долго нам еще тренироваться до таких результатов, – подвел я черту сих прений.
– Согласна. За пару-тройку лет до таких высот никто не способен подняться, – хитро прищурилась молодая женщина. – Но вы не должны забывать о таких понятиях, как смекалка и изобретательность.
Две шеренги двадцатилетних курсантов застыли в нескольких шагах от глубокого искусственного водоема. По его бетонному краю подобно черной пантере прогуливалась опытная подводная пловчиха, на счету которой участие в десятке сверхсекретных операций. Скучная теория – одно, а намеки на практические приемы из боевого опыта – совсем другое. Все шуточки и разговорчики разом стихли; мы с уважением и в ожидании глядим на свою наставницу.
– Готова поспорить на «пятерку» в зачетке, – стреляет в нас лукавым взглядом Анна Леонидовна, – что уйду с любым из вас на глубину и вынырну с ним ровно через пять минут.
– С живым?
Ее губы едва сдерживают улыбку:
– Естественно. Гарантирую абсолютно нормальное состояние испытуемого.
– Без акваланга и других баллонов?
– Без ничего. В одних гидрокостюмах.
– Шутите?..
– Нет. Такими вещами не шутят.
Молчим. Как-то необычно и боязно.
– Итак, я жду, – поторапливает она. – Нужен всего один доброволец.
Выхожу из строя:
– Разрешите?
– Черенков? – не поворачиваясь, узнает она меня по голосу. – Хорошо. Встань на краю бассейна. А вы, – кивок старшине группы, – засекайте время…
До сих пор не возьмусь ответить на вопрос, чем я руководствовался, соглашаясь участвовать в том эксперименте: жаждой узнать нечто новое из области подводного плавания или желанием побыть в течение пяти минут наедине с неприступной красавицей Анной Маленковой.
Мы опустились на дно бассейна, куда почти не проникал тусклый свет боковых плафонов. Наставница «поставила» ученика строго перед собой и удерживала за плечи. Так мы и «стояли» на глубине шести метров, играя друг с другом в «гляделки».
Однако по истечении трех минут – личного рекорда задержки дыхания – мне с непреодолимой силой захотелось рвануть вверх и глотнуть свежего воздуха. И тогда произошло удивительное.
Приобняв меня одной рукой за спину, ладонью другой руки инструктор сильно надавила на мою грудную клетку. Пришлось тотчас выпустить из себя воздух. А уже в следующее мгновение она целовала меня в губы. Вернее, так показалось молодому самоуверенному Казанове, соскучившемуся по близкому общению с женщиной. Казанове смертельно не хватало воздуха, но про себя он героически решил: «Будь что будет! Нахлебаюсь, но в грязь лицом не ударю!» И схватил Анну Леонидовну за грудь четвертого размера.
Ответом был легкий подзатыльник и требовательный напор воздуха, шедший посредством контакта типа «поцелуй» из натренированных легких.
«Ах вот в чем дело! – вник я в смысл виртуозного способа продлить жизнь под водой. – Понял, понял! Годится!..»
Мне давно было известно, что в обычном свежем воздухе содержится двадцать один процент кислорода. При вдохе легкие человека «забирают» четыре, а семнадцать неиспользованных уходят в атмосферу вместе с выдохом. Целых семнадцать процентов. Непозволительная расточительность! Этим «отработанным» воздухом вполне можно дышать, что мы и делаем в душном транспорте или в других тесных, набитых людьми пространствах. Именно поэтому в арсенале спасателей и медиков до сих пор остается эффективный способ искусственного дыхания методом «изо рта в рот» или «изо рта в нос».
Отдав мне свой воздух, молодая женщина отпрянула. В скудно освещенном водоеме черт ее лица не разобрать, но я улавливаю требовательный вопрос: ты понял?
«Да», – уверенно кивнул я и легонько потянул ее к себе. Прошло около минуты – пора отдавать должок.
«Нет-нет, подожди немного», – качнула она головой.
Воздух я вернул секунд через пятнадцать; кислорода в нем оставалось еще меньше…
После этого мы целовались трижды, и каждый раз промежуток времени между обменами одним и тем же воздухом уменьшался. Наконец, посмотрев на фосфорный циферблат часов, она приказала жестом: выходим.