Команда: Шакал и волки
Шрифт:
Вероника закрыла лицо руками и зарыдала.
– Э-э, давай без мокроты, – скривился Шнур. – Или я тебя счас успокою. Бабам нравится, когда их дырявят. И ты повеселеешь...
Девчонка веселиться не хотела. Поэтому успокоилась враз.
– Слышь, а у твоего пахана бабок немерено, да? Может, с него пол-«лимона» срубить можно?
Шнур уже жалел, что не поднял выкуп до потолка.
– А может, он «лимон» баксов потянет, а?..
Он мог жалеть сколько угодно. Но поднять цену – это значит потянуть время. А это чревато ментами и братвой. Мужик сейчас привезет
– Знаешь что, я тебя все-таки трахну, – глядя на Веронику, сказал он. – Буду потом говорить, что я гребу дочь миллионера...
Девчонка долго смотрела на него очумелыми глазами. Затем неожиданно согласилась.
– Хорошо, – кивнула она. – Но только чтобы ты был один. И чтобы никто не подсматривал...
Время у Шнура еще было. До пересечения с дачной дорогой всего-то десять минут езды. Сами дачи его не волнуют. Банкир не знает, что его дочь похитили переодетые менты, поэтому появление гаишников на дороге его не напряжет. Шнур остановит его взмахом жезла, заберет у него бабки, и все дела. А пока есть время, он покажет его дочери, как шпилят баб настоящие мужчины.
– А кто будет подсматривать? – ощерился он. – Все отвернутся... Ну чо, пошли в «мерс», а?
Вероника кивнула, медленно поднялась и пришибленно поплелась к своей машине. Шнур направился за ней.
Девчонка открыла заднюю дверцу, встала буквой «г», руками оперлась на сиденье, развела в сторону ноги. Она была в белых брюках, сквозь которые просвечивалась тонкая полоска трусиков. Зажигательная картинка.
Вероника едва живая от страха. У нее нет сил, чтобы сопротивляться. У нее нет сил даже для того, чтобы стянуть с себя штаны и трусики. Ничего, Шнур ей сейчас поможет...
Он стал приближаться к ней, и девчонка вдруг взбрыкнулась. Он успел заметить, как вылетела назад ее нога. Но не смог перехватить ее. Поэтому пропустил мощнейший удар в живот. Как будто бык его рогом боднул.
Кишки скрутила острая боль, в глазах заискрились звезды. А Вероника уже бежит от него со всех ног. И некому ее остановить. Пацаны сидят в «семерке», курят и слушают музыку.
Остановить ее может только Шнур. Он должен ее остановить.
Несмотря на боль и сбитое дыхание, он бросился за ней в погоню. Но Вероника бегала классно, как заправский стайер. Расстояние между ними метров пятьдесят, не больше. Но эта дистанция не уменьшается, а увеличивается.
Вероника бежала по тропинке, вьющейся между деревьями. Вот она споткнулась, упала. Расстояние до нее сократилось, но ненамного. Она уже снова в движении. И вряд ли она упадет еще раз... Она уходит. Ее не догнать. И на машине не перехватить.
Шнур вспомнил про пистолет. Остановился, выхватил пистолет, снял его с предохранителя. Прицелился. Нажал на спусковой крючок.
Он расстрелял всю обойму. Но своего добился. Пуля раздробила Веронике позвоночник. Когда он подошел к ней, она уже была мертва.
В кармане зазвонил мобильник. Шнур приложил трубку к уху. Звонил банкир.
– Все, деньги
– Здесь. Рядом со мной.
– Дай ей трубку.
– Зачем?
– Я хочу знать, что она жива.
– С ней все в порядке...
«Еще тепленькая», – мысленно добавил Шнур.
– Я хочу слышать ее голос, – упрямствовал банкир.
– Я и сам много чего хочу... Спит твоя Вероника.
– Как это спит? Не может она спать... Спит?! Ты хочешь сказать... Слушай, урод, если с ней что-то случилось, ты будешь жалеть об этом всю свою короткую жизнь... Дай ей трубку, я хочу слышать ее голос!
– Ты ее услышишь. Как только привезешь бабки, ты ее услышишь...
– Нет, я хочу слышать ее сейчас!
– А мне по барабану, чего ты хочешь!
Шнур отключил телефон. У него уже не было уверенности, что банкир на блюдечке подаст ему обещанные деньги...
Макар без аппетита хлебал грибной суп и угнетенно смотрел в пустоту. Казалось, он уже не верил, что когда-нибудь сможет поймать Шнура.
В кармане зазвонил телефон. Он механически взял трубку. И сразу же взбодрился.
– Да, я... Да, на Вешняках, как и говорил... Да, так и есть, все пацаны в сборе... Понял... Все понял...
Не отрывая трубку от уха, он резко поднялся из-за стола, махнул рукой, увлекая пацанов за собой. Он шел к машине и разговаривал на ходу.
– Давай на Свободный проспект, в сторону Измайлова, – складывая трубку, сказал он водителю. – И гони что есть мочи!
Обе машины сорвались с места и одна за другой выскочили на Свободный проспект.
– Барысь звонил, – просветил Игоря бригадир. – Там у одного крышуемого банкира дочь похитили. Отморозки какие-то. Банкир бабки хотел отвалить. Но, похоже, дочку его грохнули. Так что нас подпрягли. Мы оказались в нужном месте. Тут до Балашихи недалеко. У нас еще целых пятнадцать минут... Гони, Рыжик, гони! – подхлестнул он водителя.
Машины шли на запредельных для города скоростях. Пробок на дороге не было, но машин немерено. Водителям приходилось демонстрировать высокий класс вождения и наглость отпетых автохулиганов. Не сбавляя скорости, они лавировали между машинами. Обгоняя, неудержимо рвались вперед.
Свободный проспект, шоссе Энтузиастов, пост ГИБДД на пересечении с Кольцевой автострадой. Рыжик даже не подумал сбавлять скорость. Менты лишь лениво посмотрели им вслед. Видно, такие лихачи – привычное для них явление. За всеми не угонишься...
Километрах в трех за Балашихой Рыжик свернул с шоссе, выехал на проселочную асфальтированную дорогу.
– Знаю я этот поселок, – сказал он. – Бывал я здесь. Неплохое место. Лес, озеро, а коттеджи какие... Где нас банкир ждет?
– Там сразу первый дом направо. Трехэтажный особняк из французского кирпича, колонны, темно-коричневая крыша...
– Не хило люди живут.
– Станешь банкиром, тоже так жить будешь... У этого банкира дочка холостая. Если спасем ее, может, папашка замуж ее за тебя отдаст...