Команда сорванцов: Музей восковых фигур. Бал газовщиков
Шрифт:
Вскоре Бенни уже разжился еще двумя фальшивыми шестипенсовиками и вдобавок шиллингом, но на этом этапе деньги на приобретение улик у него кончились.
– Когда они спымают того паразита, что их печатал, – уверенно сказал зеленщик, – ему надобно будет сразу же оттяпать голову. Лишать честный люд их последних грошей, а! Ежели оно Карлу Первому сгодилось, так и ему сойдет!
– Мы об этом позаботимся, – заверил его Бенни.
А еще полчаса спустя банда уже заседала вокруг апельсинового ящика на чердаке конюшни. Брайди притаранила Грому бидон молока, как и обещала. Бенни принес бублик, а Акуленыш Боб пожертвовал мятную конфетку (которую,
– Так, – сказал Бенни (это слово ему явно нравилось). – Перво-наперво мы должны изучить все улики.
Он выложил на всеобщее обозрение добытые монеты. Помимо них в кармане обнаружились: кусок мела; магнит с несколькими приставшими к нему гвоздями; коробок «люциферовских» спичек; еще один коробок с неким особым червяком… который, правда, вот уже несколько дней не подавал признаков жизни; настоящая пуля от джезайля; осколок зеркала с обмотанным липкой лентой краем, чтобы заглядывать за угол; сильно поцарапанное увеличительное стекло, чтобы разглядывать отпечатки пальцев и пятна крови и заодно разжигать огонь, и, наконец, рваный носовой платок цвета натуральной природной грязи.
Монеты положили в один ряд – все они были блестящие, очень настоящие с виду. На каждой в каком-то месте красовалась отметина от зубов, наглядно демонстрировавшая, что сделаны они из мягкого металла, а вовсе не из нормального серебра.
– Первый ключ, – сказал Бенни, назидательно подняв палец. – Они все из наших мест. В основном от Диппи и с рынка.
– А у меня еще несколько от мясника, – ввернул Гром.
Ляпнул он это не подумав и слишком поздно догадался, что, возможно, тем самым изобличил собственного отца. Впрочем, метаться было так и так уже поздно.
– Он мне еще рассказал про старого Штампа Биллингса, – быстро добавил Гром.
– Про кого? – удивилась Брайди.
– Был такой фальшивомонетчик, – объяснил Гром. – Жил в Нью-Кате. Очень давно.
– А ведь его вещички до сих пор могут быть где-то здесь, – задумчиво сказал Бенни. – Инструменты и всякое прочее. Нужно выяснить, где именно он жил. А потом – где именно бросают в оборот эту дрянь. Здесь у нас этого добра навалом, а вот есть ли оно в Нижнем Марше? И еще дальше – в Элефант-энд-Касл или на Ламбет-уок? Потому как они могут быть вообще не отсюда. Нам, иными словами, нужно сейчас рассредоточиться по всему Ламбету и поискать источник, откудова енто все пускают в оборот. Только давайте без этих вот «оборотов» – какой смысл использовать слова, если каждый раз приходится объяснять, что они значат? Короче, ищите, насколько широко оно все раскатилось, а потом соберемся и вычислим, в каком месте центр, стало быть.
– И что потом? – резонно поинтересовалась Брайди.
– А потом… мы будем знать, вот что. И сможем очистить доброе имя Громова папаши.
Гром на этих словах густо покраснел. Уставясь в грязный пол, он принялся ковырять соломинкой дырку в доске.
– Ладно, – подытожила Брайди. – Пора действовать. Мы с Акуленышем возьмем на себя Элефант.
– Мне нравятся элефанты, – сообщил Акуленыш.
– Ты же никогда не ел элефантов! – поддела его сестра.
– Бьюсь об заклад, он бы отлично справился, – великодушно потрепал его по голове Бенни. – А мы, стало быть, поднимем по тревоге остальную банду. Я свяжусь с близняшками Перетти…
– Не-е-ет! – в отчаянии простонал Гром.
Брайди сурово покачала головой.
–
И они с Брайди и Акуленышем вихрем ссыпались по лестнице и разбежались в назначенные стороны. Гром, в отличие от них, не торопился. На улицу ему идти совсем не хотелось: казалось, каждый с одного взгляда узнает в нем сына государственного преступника. И какого преступника! Подлее преступления не сыскать! Будь в нем что-нибудь такое… бесшабашно-удалое – наподобие пиратства на морских просторах! – было б еще полбеды. Но подделывать шестипенсовики – совсем другое дело. Это низкое, скрытное преступление… для слабаков, для хлюпиков. И страдают от него обычные бедняки – что может быть гаже!
Кругом словно стемнело – так Грому было худо со всего этого. А когда он пытался не думать про па, в голову навязчиво лез тот кусок краденого свинца… – из-за него Грому казалось, что всякий встреченный полицейский охотится лично за ним.
Злосчастная свинчатка разрослась у него в воображении до размеров Гибралтарской скалы – и уже вся была утыкана флагами и плакатами, кричавшими:
Детективничать он все-таки пошел, но особых результатов не добился, и когда все снова собрались на улице у конюшен несколько часов спустя, чувствовал себя абсолютно бесполезным.
Зато Брайди притащила пару кульков Диппиных каштанов, а Бенни – большой кувшин имбирного пива, а у Акуленыша Боба обнаружился сверток с яблоками, и все они были такие довольные, такие веселые, что и у Грома потеплело на сердце. Глядя, как Бенни увлеченно вгрызается в яблоко, он и сам почувствовал, что, пожалуй, голоден.
Но не успел Гром и рта раскрыть, как Бенни, уставя палец вдоль по улице, вдруг заорал:
– Хлытыды! Хтота хорует Тытты!
Стерев с очков жеваное яблоко, Гром обернулся и посмотрел, куда ему показывали.
Хтота… то есть щуплый мужичонка в крысоловьей шляпе – выскользнул из ворот конюшни, безуспешно пытаясь спрятать под пальто свою ношу: признанный шедевр Бенни, восковой портрет Диппи Хичкока!
– Эй! Держи вора! А ну, вернись!
Коротышка в ужасе оглянулся и, увидев четырех весьма грозного вида детей, стремительно приближавшихся к нему, пискнул и попытался дать деру. К счастью, длинные ноги куклы запутались в его коротких и опрокинули преступника на грязный тротуар, по которому он и покатился кувырком, панически вереща. Кукольные руки страстно обвились вокруг него, так что со стороны казалось, будто на ни в чем не повинного человека напал какой-то монстр из мира снов.
Прохожие, естественно, останавливались поглазеть. Привлеченные криками, люди выглядывали из ворот рынка, открывали окна на верхних этажах; из «Розы и короны» тоже высыпало порядком народу – и все с интересом глазели. Компания праздношатающихся собак, которым явно было нечем заняться, появилась из ниоткуда и обступила вора и куклу, радостно гавкая, – ни дать ни взять дети на школьной площадке, где кто-то затеял драку! Престарелая коняга, запряженная в кэб, напугалась и нервно шарахнулась в сторону.