Команда ТелеVIP
Шрифт:
Домой он вернулся с пятью бутылками водки.
— Вот тебе хлеб, — сказал он, протягивая джинну стакан, до краев наполненный алкоголем.
Джинн неохотно оторвался от просмотра фильма, уставился на стакан и перевел взгляд на человека.
— Ты стукнутый, да?
— Есть маленько, — не стал возражать Павел.
— Оно и видно.
— По твоей милости, кстати говоря, — напомнил Павел.
— Не аргумент: я тебя стукнул, но я тебя и лечил. Но не долечил, судя по всему… Короче, кто тебе сказал, что хлеб — это вода?
— А вот сюда посмотри, —
— Это не хлеб.
— Теперь хлеб. Пока ты сидел в кувшине, у нас произошло немало изменений — ты сам об этом говорил. Хлеба это тоже касается — из твердого он стал жидким и продается на разлив. Пей… в смысл, ешь. Глотай, одним словом.
Результат воздействия «сорокаградусного хлеба» намного превзошел ожидания Павла. Незнакомый с творением Дмитрия Менделеева джинн быстро опьянел и совершенно позабыл о том, что ему надо свести в могилу Павла, неизменно подливающего водку в джиннов стакан. Он любовался действиями главного героя, тот в одиночку стирал с лица земли толпы злодеев, их дома, их войска, их авиа– и автотехнику, и при этом успевал перевести через дорогу десятки старушек. Последнее джинна так рассмешило, что он залпом выпил два полных стакана водки и забыл закусить. Павел не настаивал, про себя подсчитывая, что закончится раньше: жидкий хлеб или трезвость джинна?
Тот выпил еще один стакан и спросил заплетающимся языком:
— Так и быть, загадывай желание, пока я добрый…
Павел растерялся: со всеми приготовлениями к спаиванию джинна он совершенно позабыл о том, каким невыполнимым заданием его озадачить?
Пришлось импровизировать.
Павел порыскал глазами по квартире, надеясь, что вещи помогут придумать какую-нибудь оригинальную идею. Книжная полка с двумя сотнями книг из серии «Всемирная библиотека», вопреки громким именам авторов, на умные мысли не натолкнула, разве что напомнила, как Павел в школе силился прочитать «Войну и мир». Читать книги подобной толщины он мог, но на добровольных началах, не торопясь. Учителя требовали прочтения четырех томов за две недели. При этом учеников засыпали сотнями вопросов о причинах поведения книжных героев, словно те являлись подследственными, а ученики — криминалистами, выводящими героев на чистую воду.
Компакт-диски… что с них взять? Заставить джинна избавить мир от исполнителей, которым медведь на ухо наступил? Но это очень просто, и место исчезнувших займут новые, ничуть не лучше. Проще избавить мир от тех, кто раскручивает подобных исполнителей…
Нет, снова не то.
Телевизор. Зрелища.
Вот оно! Если пьяного джинна ударит током, то он умрет, и на этом выполнение желаний закончится, можно будет спать спокойно. А если не умрет, то одному человеку станет очень больно.
Но рискнуть стоит в любом случае — хуже
— Вот мое желание, джинн, — воскликнул Павел. — Я хочу, чтобы ты забрался в телевизор!
Джинн не допил стакан, выплюнув содержимое на пол.
— Зачем? — изумился он.
— Сначала исполни, затем спрашивай! — сурово ответил Павел. — У нас не было уговора объяснять, почему загадано именно то, а не иное.
— М-да? Ладно… — покачнувшийся джинн вытянул руки и зашептал заклинание. Павел отошел в дальний угол комнаты и замер в ожидании короткого замыкания. Джинн должен отвинтить крышку и забраться внутрь — и вот там ему крепко достанется за все хорошее.
Но джинн не стал отвинчивать крышку. Не зная тонкостей современной техники, он подошел к проблеме с другой стороны — со стороны кинескопа. Тот потемнел, померцал… и открылся двумя створками. Павел обомлел: вопреки ожидаемому, изображение не пропало. Главный герой, в саже, в крови и с любимой подругой, как ему и положено, гордо шествовал в светлое будущее, на заднем фоне полыхал остров с убитыми злодеями, а легкий ветерок выносил из кинескопа запах гари. Джинн поднялся в воздух и плавно покачиваясь, влетел в кинескоп. Створки за ним закрылись, словно их и вовсе не было.
— Получилось!.. – Павел от изумления выронил стакан. Как допил, так сразу и выронил. А потом подошел к телевизору и отключил его.
Наступила тишина.
Но экран сам по себе загорелся призрачным светом, и преждевременная радость нечаянного избавления от джинна сменилась страхом. Павел пробурчал нечто нелестное в адрес неугомонного джинна и тут же увидел его лицо с той стороны экрана.
— Ты чего натворил, сволочь ты эдакая?! – джинн постучал по кинескопу, но монолитное стекло и не думало открываться и выпускать его в квартиру.
Павел хрипло засмеялся в ответ. Все-таки у него получилось то, что он хотел.
— Я победил тебя, Грот, — ответил он. — Ты проиграл.
Джинн глубоко вздохнул: перспектива вновь провести немыслимое количество лет в заточении его совершенно не вдохновляла.
— Что ж, признаю: ты меня поймал, — согласился он. — Уважаю за находчивость. Но ты забыл одну мелкую деталь.
— Какую?
— У меня осталось еще одно желание, и ты должен его выполнить, иначе я от тебя не отстану. Вот мое желание: возвращай меня в реальность.
— Ты сам туда забрался, сам и выбирайся!
— А я не могу, — ответил джинн. — Пьяный был, не помню, как получилось.
Павел чертыхнулся и растерянно проворчал:
— Ты слишком быстро протрезвел…
Джинн оскалился:
— Еще бы! Когда мир вокруг тебя сворачивается в трубочку, тут не то, что протрезветь — окочуриться несложно. Короче так: даю тебе сутки на то, чтобы вытащить меня отсюда. Не вытащишь — пеняй на себя!
Павел поставил стакан на стол и сел перед телевизором на корточки, высматривая остатки швов от склеивания створок кинескопа. Но стекло было монолитным.