Команда
Шрифт:
Не доезжая километра два, остановился. И, спрятав тачку в лесу, направился к дому пешком. Освещая путь фонариком, вскоре наткнулся на кирпичную ограду. По верху которой тянулась колючая проволока. Чертыхнувшись, пошёл вдоль стены, отыскивая наиболее удобное место. Бес его знает, пропущен ли ток. А, может быть, ограждение связано с какой нибудь системой сигнализации? Судя по времени, затраченному на дорогу, участок немаленький. Но терпения мне не занимать. Наконец, минут через пятнадцать, увидел что-то более-менее подходящее. Метрах в двух от забора росла сосна. Нет, ветви её не тянулись через стену, образуя импровизированный мост, не замеченный ленивыми секьюрити. Но, всё же, они, ветки, имелись. Одна, особо
Поразмыслив с минуту, пришёл к выводу, что этот обладающий недюжинной силой мужик, положившись на умение драться, вряд ли станет звать на помощь. Так что, шансы у меня имелись. И очень даже неплохие.
И шагнул в круг света.
— Добрый вечер. — Как можно небрежнее бросил я.
Мой враг вздрогнул, но тут же взял себя в руки.
— Так понимаю, о том, как вы сюда попали спрашивать бесполезно? Так же и про то, кто вы?
— Отчего же. — Сам того не желая, я улыбнулся. — Я самым банальнейшим образом перелез через стену. Что касается второго вопроса… Думаю, кто я такой, вам хорошо известно. Так же как и имя человека, убитого по вашему приказу несколько дней назад.
— Что ж… — В задумчивость и, словно про себя, выговорил он. — Значит, девчёнка была права.
Он поднёс руку с неярко тлеющим окурком к губам, а я непроизвольно распахнул куртку, демонстрируя рукоять пистолета.
— Не надо.
И тут же немного устыдился своей поспешности.
— Почему не убили сразу?
— Это было бы слишком просто. — Ответил я. — Думаю, вы заслуживаете большего.
— А вы, оказывается из этих… — Протянул он.
— Из каких это «этих»? — Поинтересовался я для виду.
Так как и без того уже знал, что он скажет.
— Идиотов, верящих в благородство. Способных превратить любое мало-мальски важное дело в балаган. — И пояснил. — Дуэли, и тому подобное.
Что ж, пусть так. Я знал, что при нём нет оружия. И только самолюбие не даёт ему крикнуть, позвав охрану. А так же чувство самосохранения. Ибо, как человек искушённый он прекрасно понимал, что выстрелить я успею в любом случае.
— Так что, пошли?
— Я тяжелее вас килограмм на двадцать. — Презрительно скривился он. — И, должен сказать, что вы не производите впечатления опытного бойца.
Что ж, он прав. Практика мордобития, тем более со смертельным исходом, у меня отсутствовала напрочь. Но какое-то бешеное упрямство не давало прикончить его прямо сейчас. Очень, очень хотелось увидеть предсмертный страх в холодных глазах. И услышать, как эта тварь испустит последний вздох.
— Вы как будто боитесь? — Подначил я его.
— Щенок. — Процедил
Не спеша, словно закадычные друзья, вышли за ворота. Я даже немного обрадовался. Ибо, после всего гораздо спокойнее оказаться вне досягаемости охраны. Я направился в сторону своей машины, сокращая путь к отступлению.
— Долго ещё ходить будем? — Нетерпеливо осведомился он. — Сусанин хренов.
Его удар отпечатался у меня в мозгу за целую секунду до начала движения. Совсем неспортивно, однако. Я бы даже сказал, подло. Тело, готовое к подобному повороту событий, отреагировало мгновенно. Легко уклонившись, я пропустил руку атакующего мимо себя, сделав подсечку. Оказавшись на земле, начальник секьюрити быстро вскочил. И, подобно стальной пружине, мощный и упругий, бросился вперёд. Зная, как он себя поведёт, я снова был начеку. И, закрыв глаза, встретил, легко выбросив раскрытую ладонь. Делать ничего не пришлось. Нёсшаяся с огромной скоростью более чем стокилограммовая масса, наткнувшись на препятствие, рухнула как сноп. Удар больно отозвался в плече, а рука заныла.
Уловив ярость и сожаление, что нет возможности пристрелить меня на месте, я занял нужную позицию. Следующую атаку он провёл, с целью захватить пистолет. Как вы понимаете, получилось у него это плохо. Я же, предвидя, что ненавистное лицо в эти мгновения будет не защищено, от души расквасил приговорённому нос. Не очень эстетично, конечно. Но ведь, как ни крути, сам напросился.
— Не тяни. — Как-то хрипло попросил он. — Меня ни разу в жизни так не унижали.
— Именно по этому я не убил вас из-за угла. — Заявил я. — Нужно же вам узнать, что это такое, хотя бы перед смертью.
Ненависть, блеснувшая в его взгляде, казалось, могла испепелить на месте. Яростный ментальный удар оказался настолько силён, что от неожиданности я пошатнулся. Всё же, он был неплохим бойцом. Да что там. Великолепным. Не понимая сути происходящего, противник постарался использовать ситуацию на все сто процентов. И то, что произошло дальше, я проделал скорее бессознательно. На уровне инстинктов. Вообще-то, этот приём описан во всех учебниках по рукопашному бою. Ведь всё гениальное, как правило, просто. К тому же горло — наиболее уязвимое место. При условии, что в пылу схватки получится попасть. Мне удалось.
Я шёл по ночному лесу, борясь с тошнотой. Наконец, не выдержав, остановился, чтобы проблеваться. Всё же, есть в этом, я имею в виду убийстве себе подобных, что-то неестественное. Иначе почему меня выворачивает наизнанку? А на душе царит какая-то космическая пустота? Проклиная неведомого благодетеля, наградившего ублюдочными генами поплёлся дальше. Доблестным работникам милицейской охраны в этот вечер, должно быть тоже здорово икалось. Если бы не их бескомпромиссные методы… Кто знает, может быть, и удалось бы откупиться. Такие вот пораженческие настроения преследовали всю дорогу. О том, что нужно «ковать железо, пока горячё», как-то не думалось. Конечно, путь, относительно свободен. И, выяснив из сознания убитого, где находится спальня хозяина, а так же, сколько церберов в доме, можно без труда завершить то, за чем пришёл.
Однако, утешившись тем, что «возвращаться — плохая примета» сел за руль и вернулся в район дачи. Машину, стерев отпечатки, бросил на железнодорожной станции. И, пройдя пару километров пешком, завалился спать. Я уверен — многим довелось испытать подобные чувства. Продираешь глаза в кромешной тьме, покрытый мерзким липким потом. Что-то неясное и невразумительное, скрывающееся в укромном уголке души, называемой умниками подсознанием, подталкивает к роковой черте, за которой простирается полная мгла. Дыхание учащается, а сердце бешено лупит по рёбрам, словно собираясь навсегда покинуть хозяина.