Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.
Шрифт:
– Артиллерийскую подготовку атаки Уборевич взял на себя. Орудия открыли огонь по окопам перед деревней. Еще рвались снаряды, когда Солодухин поднял питерцев в атаку. За ними, уступом справа, двинулась еще одна рота. Она обогнала бежавшего впереди Солодухина и приблизилась к вражеским окопам. Тут Уборевич прекратил обстрел окопов из орудий и весь огонь перенес на деревню. Еще дружнее бросились вперед атакующие. Вот уже линия окопов позади. С криками «ура!» на высоту кинулись питерцы. Пошли в рукопашную. Польские легионеры, шотландцы
Наш отряд, подкрепленный ротой латышей, получил приказ закрепиться в Ивановской и непрерывно беспокоить врага, создавая впечатление, будто мы пытаемся продолжать наступление. А когда введенный в заблуждение противник оттянул часть сил с левого берега Двины на правый, мы начали демонстрировать наступление вниз по Двине. Приходилось продвигаться по заболоченной местности, заросшей кустарником, нередко проваливаясь в холодную воду. От огня противника укрывались за кочками, залегали, а где позволяла земля, окапывались.
Солодухин остановил нас у деревни Троицкой, где и простояли два дня, чутко прислушиваясь к тому, что происходило на левом берегу Двины. Там шла ожесточенная артиллерийская и ружейно-пулеметная перестрелка, лишь изредка устанавливалась томительная тишина.
Но вот командир латышской роты, располагавшейся у самой реки, прислал связного: над Селецкой трижды взмыли вверх красные ракеты. Т о был сигнал: селение взято, развивать наступление по обоим берегам Двины одновременно. Мы двинулись в атаку на Троицкую.
Через несколько дней мы узнали, что в трудный момент боя за деревню Селецкую Уборевич сам вел прямой наводкой огонь картечью по контратакующей вражеской пехоте. В сводке штаба 6-й армии об этом бое говорилось: «... Наши части под д. Селецкой и Городецкой достигли значительных результатов под доблестным командованием тов. Уборевича... Противник подвез пятьсот штыков подкреплений к д. Городецкой. Нами было начато наступление на левом берегу Двины на д. Селецкую и одновременно начат глубокий обход позиций противника у д. Селецкой.
В результате наших маневров противник в панике бежал из д. Селецкой, а немного позже и из д. Городецкой... Трофеи: три морских 120-мм орудия; два 100-мм; одно 42-линейное орудие, два зенитных орудия, два 37-мм орудия...» / ГАОРСС ЛО, ф. 1000, оп. 45, д. 11, л. 51./
Овладев Троицкой, мы с боями продвигались вперед.
В начале декабря 1918 года в один из редких дней затишья И. П. Уборевич заехал в штаб нашего отряда. Мы узнали, что он назначен начальником 18-й стрелковой дивизии, действующей на железнодорожном направлении, и отправляется в штаб на станцию Плесецкую. А к нам заехал неспроста.
В деревенской избе за кружкой чая Иероним Петрович рассказал нам в общих чертах о плане захвата Шенкурска.
– Шенкурск будем брать, Петр Андрианович, - говорил он Солодухину, - с трех сторон: с запада, юга и востока. Удар с востока, от Северной Двины, явится для белых полной неожиданностью: они убеждены в непроходимости тайги, а тут надо пройти сто пятьдесят верст. В штабе армии я порекомендовал поручить это дело тебе. Сколько у тебя сейчас людей?
– Немногим больше шестисот, - ответил Солодухин.
– Этого, конечно, маловато. Усилим тебя Железным батальоном и петроградцами. Прежде всего надо научить людей хорошо ходить на лыжах. Ответственным за лыжную подготовку, по-моему, надо назначить комбата Павла Смирнова.
– Согласен, - ответил Солодух ин.
– Поучитесь у здешних крестьян-охотников. Посмотрите, как они одеваются в поход, как ходят, какие берут с собой продукты.
После отъезда Уборевича мы стали усиленно готовиться к новому походу. Разыскали среди партизан опытных охотников. Они научили, как смазывать лыжи, подгонять снаряжение, оружие, чтобы не было помех на ходу. Научились мы работать палками и пробираться через леса. И мы не подвели Иеронима Петровича.
В январе наш отряд участвовал в боях за Шенкурск, а в марте бригада Солодухина с боем заняла важный опорный пункт противника Большие Озерки и наступала на сильно укрепленную станцию Обозерскую.
Потом главное командование Красной Армии приказало перебросить часть сил с Севера под Петроград, на борьбу против Юденича.
И тут проявились высокие партийные качества Иеронима Петровича. Сознавая важность защиты Петрограда, он не считался с тем, что на Севере предстоят еще жестокие бои с интервентами, и отдавал на Петроградский фронт лучшие части, выделял проверенных командиров. С согласия Реввоенсовета 6-й армии он отправил большую группу командиров и политработников во главе с П. А. Солодухиным.
Провожая нас, Иероним Петрович говорил:
– Части Красной Армии, прикрывающие подступы к Питеру, остро нуждаются в получившем боевой опыт, пролетарском по духу командном составе. Смелее выдвигайте, товарищи, на командные должности хорошо показавших себя на деле рядовых бойцов. Не ослабляйте политическую работу в частях. Очищайте части от антисоветских элементов.
В июне 1919 года, когда было подготовлено решительное наступление на нарвском направлении, командование оборонявшей Петроград 7-й армии стало давать странные, подчас нелепые распоряжения.
Никто тогда еще не знал, что в штабе армии обосновались искусно замаскировавшиеся враги, уцелевшие после разгрома контрреволюционного «национального центра» и поддерживаемые подпольным английским комитетом. В числе заговорщиков, готовивших антисоветский мятеж в момент приближения противника к красному Питеру, оказался и начальник штаба армии. Командиры-коммунисты стали отказываться выполнять распоряжения штаба 7-й армии, казавшиеся явно вредительскими. Приказы стали обсуждаться. В частях создалось нетерпимое в условиях военного времени положение.