Командир гвардейского корпуса «илов»
Шрифт:
— Вызвать генерал-майора Рязанова завтра на девять ноль-ноль.
Новиков лично подбирал кадры для вновь создаваемых авиационных армий резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
На другой день адъютант доложил главкому о прибытии Рязанова. В кабинет вошел стройный генерал с орденом Красной Звезды на груди, взгляд его серых глаз был спокоен и внимателен. После крепкого рукопожатия Новиков спросил:
— Со штурмовиком Ильюшина хорошо знакомы?
— Да. Летал сам и обучал других.
— Мы решили назначить
— Благодарю за доверие, товарищ генерал-полковник. Готов выполнить любое задание Родины!
— Обратите особое внимание на радиосвязь. Это очень важно, — заметил Новиков. — Разработанной тактики боя крупных соединений штурмовой авиации пока нет, а она очень нужна. Именно вам и предстоит ее выработать... Командирами дивизий к вам назначены полковники Родякин, Каманин...
— Каманин Николай Петрович? Герой Советского Союза?
— Да, он самый. Челюскинец. Знакомы?
— В академии учил его летать на новых самолетах.
— Ну и отлично. Только предупреждаю, — лицо Новикова стало серьезным, — сформировать воздушную армию — дело нелегкое. Не хватает летчиков, а тем более самолетов...
Новиков дружески пожал Рязанову руку.
— К месту службы возвращаться вам не надо: Ставка приняла решение ликвидировать Юго-Западное направление... Итак, с завтрашнего дня вы командующий второй воздушной армией ВГК...
В этой должности Василий Георгиевич пробыл около двух месяцев, когда его снова вызвал к себе главком ВВС.
— Армии пока нет, и не ваша в том вина: не хватает техники. В достаточном количестве ее, видимо, долгонько не будет, — вздохнул Новиков. — Но война не ждет. Ставка решила переформировать армии в корпуса. С 10 сентября вы назначены командиром первого штурмового авиационного корпуса резерва Ставки.
В сентябре 1942 года формирование корпуса в Москве подходило к концу. Ждали прибытия последних полков... Один из них должен был прилететь на новеньких Ил-2. Рязанов знал, что полком командует уже побывавший в боях майор Володин.
735-й штурмовой авиаполк приземлился северо-западнее Москвы. Заглушив мотор «ила», Семен Володин увидел приближающихся к его машине генерала и полковника. Он доложил генералу о благополучном прибытии полка.
— Ну здравствуй, майор! Командир корпуса Рязанов, — представился генерал, крепко пожав руку плотно сбитому Володину. — А это твой командир дивизии полковник Родякин.
Когда они познакомились, Рязанов счел необходимым сразу же спросить:
— Кто из летчиков был в боях? Сам, я вижу, успел повоевать, — и он слегка коснулся пальцем ордена Красного Знамени на груди майора.
— Многие еще не нюхали пороха, товарищ генерал, — признался Володин.
— Значит, надо учиться. Учиться воевать. А как используете радио?
— Если честно сказать, то плохо.
— Этим надо овладеть
Василий Георгиевич твердо решил осуществить задуманное на фронте — наводить штурмовики на цели по радио.
Когда формирование корпуса было закончено, Рязанова вызвал Верховный Главнокомандующий, который поставил перед его соединением задачу — выработать тактику массированного применения штурмовой авиации.
...Перелетев на Калининский фронт, корпус разместился неподалеку от Андреаполя. Наступила суровая зима, укрыв леса и болота глубоким снегом. Частые снегопады, низкая облачность, редкие ориентиры затрудняли поиск целей. Все это вынуждало летчиков-штурмовиков летать на боевые задания малыми группами, по два-четыре самолета.
В такой обстановке, считал Рязанов, успех всецело зависел от ведущих. Он приказал командирам дивизий Каманину и Родякину тщательно подобрать ведущих групп.
— И чтобы я лично знал каждого в лицо, — таково было требование генерала. Оно вполне оправдывалось: наводить штурмовики на цели по радио без знания характера и особенностей ведущих летчиков было бы невозможно.
В преддверии серьезных боевых операций Василий Георгиевич особенно заботился о сохранении самолетов. Как-то командир полка Володин получил задание: двумя экипажами Ил-2 произвести разведку в районе железнодорожной станции Великие Луки.
...Кончалось расчетное время, а штурмовики на аэродром не возвращались. Прошли сутки, начались вторые. Ни самолетов, ни людей. Майор ходил по утрамбованному полу землянки как заведенный. Замполит уже несколько раз предлагал ему лечь поспать. Но разве тут уснешь? К тому же из штаба корпуса позвонил адъютант генерала и передал приказание: утром прибыть в штаб.
Когда Володин вошел в бревенчатый дом, где находился командир корпуса, тот сразу спросил:
— Что слышно об экипажах? Какую ставили задачу?
Майор сказал, что разрешил летчикам пройтись по цели «эрэсами».
— Та-ак. И не жалко людей?
— Так ведь война, товарищ генерал!
— Да разве здесь война, Володин! — брови генерала сурово сошлись на переносице. — Тебя бы под Сталинград, тогда почувствовал бы, что такое война!
— Настоящую войну я тоже видел, товарищ генерал, — обиделся Володин.
— Видел, а скомандовать грамотно не сумел... Нельзя было давать разведчикам приказ на обстрел станции. Ведь там же зениток полно!
Вскоре стали известны подробности злополучного вылета. Разведчики обнаружили в Великих Луках скопление железнодорожных составов с техникой. Цель была завидная, и они с 400 метров атаковали. Однако неожиданно напоролись на интенсивный зенитный огонь. Один из «илов» сразу же задымил над целью. Второй тоже был подбит, но все-таки сумел перетянуть линию фронта и совершить посадку на заваленной снегом лесной поляне.