Командир Красной Армии
Шрифт:
Сталин продолжал молчать, разглядывая ночной пейзаж за окном, о чем-то размышляя.
— Как ви сказали его зовут?
— Виталий Фролов, отчества нет.
— Я думаю, его зовут Виталий Михайловичем Фроловым. Ви читали сегодняшнюю газету о представленных к правительственной награде?
Подойдя к столу Сталин отложил несколько листов газет и найдя нужную, бегло просмотрел один из столбиков, чему-то улыбнулся в усы и протянул газету Берии.
Тот быстро нашел знакомую фамилию, прочтя большой очерк о действиях отдельного зенитного дивизиона под командованием старшего лейтенанта
— Оракул представлен к Золотой Звезде Героя и следующему званию?!
— Думается мне, что представление будет подписано. Действия дивизиона действительно удивительны на фоне отступления, товарищ Берия. Политбюро Ставки решило осветить все действия сперва батареи, а потом и дивизиона с момента его создания. Стране нужны герои.
— Но по предположению моего зама этот Фролов воспользовался документами одного из убитых командиров, и я склонен считать, что он прав, товарищ Сталин. Мы провели расследование действий немецких прихвостней. Было обнаружено до десяти тел в форме командиров Красной Армии, но без документов.
— Возможно это и так. Завтра к вечеру я хочу знать все об этом Фролове, а так же где он находиться. При выяснении его местопребывания немедленно доставить Оракула в Москву. Это пока все. Держи меня в курсе своих действий, Лаврентий.
— Хорошо, товарищ Сталин.
В это же время раздался стук в дверь и после разрешения заглянул Поскребышев.
— Товарищу Сталин, к товарищу наркому курьер.
— Я просил подготовить мне материалы по Фролову и если будут какие срочные новости доставить их сюда, — пояснил нарком.
— Пропустите, — велел Сталин секретарю.
Вошедший курьез в звании капитана НКВД, чётко отдал честь и протянул Берии запечатанный пакет. Расписавшись, нарком отправил курьера обратно и вскрыл конверт. Быстро прочитав присланные бумаги, он выругался по-грузински.
— Получено известие, что дивизион Фролова находиться в кольце и уже в глубоком тылу немецких войск. Дивизион входил в состав тридцать седьмого стрелового корпуса шестой армии Музыченко. А там сейчас каша.
— Перенаправьте капитана Омельченко в квадрат, где на момент прорыва немцев стояла часть Оракула, пусть там осмотрит все. Если Фролов не дурак, а он так о себе думать не давал, то вывернется, — Сталин на секунду задумался. — Оракула не задерживать. Думаю, будет проще если его вызвать в Кремль на награждение Золотой Звездой Героя. А тут уже можно и присмотреться к нему. Его дивизион вывести на переформирование и пополнение в глубокий тыл.
— Есть, товарищ Сталин. Разрешите идти?
— Идите.
Собрав все документы Берия вышел, оставив тяжело задумавшегося Сталина у стола.
— Ну что скажешь? — спросил начальник штаба дивизии, принявший командование после гибели полковника Филиппова, от артиллерийского налета.
— Технику бросать не буду, ей тут не пройти, — нахмурившись, ответил я.
— Послушай, лейтенант. По-другому не пробиться, они на всех высотках поставили станковые пулеметы и минометы, не прорвешься все перекрыли, только если по руслу реки вниз, а там уже вырвемся и, пользуясь ночной
— Откуда информация? — с подозрением спросил я, так как мы были в изоляции. После того как четвертого прошел слух, а пятого подтвердилось, вот уже второй день мы сидим в полном окружении. «Мы» это остатки тридцать седьмого корпуса и несколько небольших подразделений. Сколько точно не скажу. Но рядом с нами стояла дивизия Филиппова, гаубичный полк, и стрелковый полк соседней дивизии. И вот посыльный из штаба корпуса прислал приказ на прорыв. Сумел ведь как то прорваться к нам. Так что теперь даже у меня в планшете был такой приказ. Вот только план что предложил подполковник Горюнов мне не понравился.
Дело в том, что немцы мощным ударом разрезали кольцо окружения на несколько мелких очагов сопротивления. В нашем кольце кроме потрепанной дивизии покойного Филиппова, был гаубичный полк без боеприпасов. Артиллеристы уже начали уничтожать орудия и технику, и несколько отдельных подразделений на вроде нашего дивизиона.
Теперь они контролируя все высотки не давали вырваться из кольца окружения, кроме как через пойму реки по берегу. Как я уже говорил, для нас это было не приемлемо, к тому же я ждал отправленного в разведку Бутова. Если пришедшая мне идея подтвердиться. То есть шанс дивизиону вырваться из капкана, более того, на своих колёсах.
— Пленного взяли, тот сообщил, что под Житомиром наши наваляли немцам, танковую дивизию уничтожили полностью. Друг у этого пленного служил именно в ней, говорил, чудом выжил, хотя ноги лишился. Тот его встретил на пункте пересылки раненых. Так что сведеньям суток еще нет.
— Ясно, но я всё-таки по-своему попробую. Решать тебе. Приказывать не буду. Удачи.
— Вам тоже, товарищ подполковник. Разрешите идти?
— Свободен.
При выходе кивнув знакомому капитану, начальнику особого отдела дивизии. Подхватил разговаривающего с нами Аделя под локоть и шепнул.
— Быстро возвращаемся в расположение.
Мы вышли из землянки и поспешили к машине, укрытой под деревьями.
— Есть новости?
— А то. Горюнов даже не понял что мне сообщил. Оказывается наши наваляли, немцам.
— И что? Новость конечно хорошая, но что нам это дает?
— Резервы Адель, резервы.
— Ты хочешь сказать что часть сил что нас блокируют снимут? — догадался особист плюхаясь на пассажирское место нашей «эмки».
— В точку. Они ждут прорыва в сторону нашего фронта, а мы как все герои пойдем в обход.
— Так вот ты почему Максима отправил на разведку за речку.
— Ну да, — коротко ответил я осторожно крадучись выезжая на дорогу. Авиации над нами пока не было, в основном она действовала в районе прорыва, а войскам что удерживали нас в кольце, придали только звено штурмовиков.
Работали те с опаской, и хотя батареи Сазанова и Иванова были укрыты и огнь не открывали по моему приказу, им все равно доставалось от батареи Индуашвили. Сейчас же немецких самолетов не было, вечер, вот-вот стемнеет.