Командир Разведгруппы. За линией фронта
Шрифт:
В группу входили эмигранты из Прибалтики, польские уголовники и восемь украинских националистов из ОУН Степана Бандеры. Кроме всего прочего им поручалось в тылу Красной Армии ночами, чтобы не привлекать внимание путейцев и чекистов, взрывать железнодорожное полотно, разбирать его звенья и сбрасывать рельсы под мосты, откосы и в глубокие овраги.
С первых дней войны подобные зондеркоманды, спустившиеся с небес, порой сами выбирали себе объекты для диверсий: склады ГСМ и с боеприпасами, военные автоколонны и тыловые подразделения и прочее. Небольшие отряды красноармейцев, выходивших из окружения, тоже часто становились жертвами этих команд.
Захваченные военными контрразведчиками вражеские парашютисты
И уже 24 июня 1941 года, на третий день войны, Совет Народных Комиссаров СССР принимает специальное правительственное постановление «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». Территориальные органы НКВД обязаны были создавать на местах истребительные батальоны для уничтожения диверсантов.
В особом отделе Юго-Западного фронта военные контрразведчики не только боролись с диверсантами путем применения чекистско-войсковых операций, но и осуществляли перевербовку захваченной абверовской агентуры. Анализ работы по этой линии показывал, что германское военное командование и абвер по-прежнему делали ставку на разложение нашей армии, на бредовую идею «пятой колонны», якобы существующей в Советском Союзе. Это был большой просчет руководителей вермахта и спецслужб Третьего рейха при разработке стратегии войны против Советской России.
«Ступив на нашу землю, – писал известный военный контрразведчик, участник войны, генерал-майор М. А. Белоусов, – гитлеровцы, естественно, начали искать опору своему «новому порядку» среди местного населения и военнопленных. Бесчеловечный и извращенный по своей сути, фашизм стремился растлить всё вокруг себя. От истории никуда не уйдешь – были у советской власти враги явные и тайные, всплыли на поверхность недобитые махновцы и петлюровцы, воспрянули духом затаившиеся бывшие нэпманы и кулаки, польстились на щедрые посулы люди, не имеющие твердых моральных устоев и принципов. Одни рядились в форму полицейских, других захватила жажда наживы, третьи с «парабеллумом» и взрывчаткой за пазухой забрасывались в советский тыл.
Но опять-таки история неопровержимо доказала: не они делали погоду. И даже в период самых «блистательных» побед вермахта их предательские душонки холодил страх неотвратимого возмездия.
И сейчас, перебирая в памяти основные операции, которые проводил в то время (да и потом) особый отдел фронта, я не могу вспомнить ни одной, где бы чекисты действовали обособленно, только своими силами. Везде и всегда у нас были десятки, сотни добровольных помощников…
Осенью 1941 года, когда размеры угрозы, нависшей над нашей страной, осознал каждый советский человек, мы, чекисты, в полной мере оценили, каких замечательных людей воспитал наш строй…
Рабочие и колхозники, школьники и домохозяйки всегда и во всем старались помочь нам…»
Эти слова сказал человек, знавший работу военных контрразведчиков в годы войны не понаслышке. Он прошел всю войну от начала до конца в «шинели оперативного работника».
Заботой советского правительства о повышении качества работы военных чекистов было преобразование в середине июля 1941 года органов военной контрразведки НКО в особые отделы НКВД СССР.
Воинские звания оперативного состава были изменены на специальные звания. Так, звание «младший лейтенант госбезопасности» было равнозначно воинскому – старшего лейтенанта или политрука. Звание «лейтенант
Первые дни войны оказались для СССР трагичными. Но, как вспоминал А. П. Святогоров, настрой у всех чекистов его подразделения был боевым.
Из воспоминаний А. П. Святогорова:
«До глубины души потрясали быстро написанные нашими поэтами и композиторами песни о войне. Особенно часто звучала по радио песня «До свиданья, города и хаты…»
Я её до сих пор знаю наизусть. Слова попали точно в цель. Их приняли наши сердца. Вот только послушайте:
До свиданья, города и хаты,
Нас дорога дальняя зовет,
Молодые, смелые ребята,
На заре уходим мы в поход.
На заре, девчата, выходите
Комсомольский провожать отряд.
Вы без нас, девчата, не грустите —
Мы придем с победою назад.
Мы развеем вражеские тучи,
Разметем преграды на пути,
И врагу от смерти неминучей,
От своей могилы не уйти.
Наступил великий час расплаты,
Нам вручил оружие народ.
До свиданья, города и хаты, —
На заре уходим мы в поход.
Эта песня звучала у нас на привалах партизанки, в вагонах военных эшелонов и даже после войны, когда собирались коллеги на какие-то торжества по квартирам…»
Надо сказать, что песня «До свиданья, города и хаты…» («Походная») была напечатана в газете «Правда» 29 июня 1941 года. Слова песни написал смоленский поэт Михаил Исаковский, а музыку сочинил Матвей Блантер.
По окончании ускоренного курса обучения Святогорова направляют в контрразведывательное подразделение по борьбе с агентурой немецко-фашистских спецслужб, начавшей довольно-таки активно действовать с первых же дней войны на территории Запорожской и других южных областей Украины.
Дело в том, что в этих краях находилась широкая вербовочная база для приобретения фашистами своей агентуры. Здесь проживало большое количество немецких колонистов, которые могли стать и становились, как выяснялось позже, серьезной «пятой колонной» для наших войск. Зов крови, зов предков и соответствующая психологическая обработка делали своё черное дело.
Уже пылали города и села Украины и Белоруссии.
Уже на этих территориях устанавливался «новый порядок», – два страшных для наших людей слова, по буквам которых стекала невинная человеческая кровь. Но этот «новый порядок» не столько пугал наших людей, сколько толкал их на подвиги. Они осознанно уходили в бессмертие – предпочитая смерть жизни на коленях. Уходили из жизни, как герои без всяких натяжек.
Уже над самым высоким флагштоком в Европе – Эйфелевой башней развевался красный нацистский флаг с черной в белом круге свастикой, похожей на скорчившегося в муках человека.
Уже пали Австрия и Чехословакия, Норвегия и Бельгия, Голландия и Франция, Греция и Югославия.
И казалось, не было такой силы, которая могла остановить гитлеровские полчища. Они броневыми клиньями вбивались в наши просторы Гудерианом, Хёпнером и Манштейном. Наше небо заполонили стервятники Геринга из люфтваффе. Это было опасное время по последствиям, надо прямо признаться, растерянности и отступления. А потому трудно было предположить, чтобы начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта смог пророчески написать в своем дневнике: