Командировка в ад
Шрифт:
Диррг споткнулся, но я подхватил соратника под локоть, перехватил его прибор. Оказался тот совсем легким, не больше килограмма, а рукоятка под пальцами вибрировала, точно живая.
Поворот, еще один, узкая лестница вниз, нас догнал второй вздох, не такой сильный, как первый, но пахнущий серой. Я мигом задохнулся, несмотря на надетый противогаз, перед глазами потемнело, в груди словно объявился бешеный кот, начавший драть ее изнутри когтями на многочисленных лапах.
Устоять! Устоять! Если упадешь, то ты труп!
Меня повело в сторону, я ударился о выступ
— Давай! — бросил он через плечо. — Немного осталось!
Лестница кончилась, под ногами очутился пол очередного коридора, а справа — монолитная золотистая стена, за которой прятался собственно двигатель размером с деревню. Третья волна выхлопа толкнула сзади, но совсем мягко, и сердитый рокот затих вдалеке.
Удрали! А задержись секунд на десять, там бы и остались!
— Живы, — сержант остановился и согнулся, упершись широкими ладонями в колени. — Ухх… Уффф… Пффф…
Несколько минут мы просто дышали, приходя в себя.
— Давай выпьем, сам Гегемон велел, — Диррг с кряхтением потащил с плеча рюкзак, внутри булькнуло, и на свет явилась обтянутая тканью старинная фляга с металлическим стаканчиком вместо крышки.
— Дедушкин самогон? — спросил я, настороженно глядя на прозрачную жидкость.
Пахла она слабо и безобидно — травой, мхом, листьями.
— Он, — признался сержант. — Рецепту лет двести, еще до Гражданской реформы.
Когда-то шавваны были просто бесправными рабами кайтеритов, но потом создатели Гегемонии осознали, что себе дороже, и стали давать некоторым чешуйчатым гражданство — чтобы те сами справлялись с быдлом. Разделяй и властвуй — работает по всей вселенной.
Я осторожно пригубил.
Самогон оказался густым, сладковатым, а от изобилия вкуса я просто задохнулся. Мягкий огонь скользнул по горлу, и мне стало жарко, словно из тени я выбрался на солнцепек. Ощущение продлилось всего мгновение, а потом исчезло, и во рту остался привкус рябины, меда и лесных орехов.
— Закусывай, — Диррг протягивал мне пучок домашних колбасок, тонких, словно веревочки, с блестящими капельками жира, я сунул его в рот, ощутил волокнистую, мясистую плоть, крупицы соли и специй.
За колбасками явились пирожки — с фруктовым творогом, с мягкими орехами, что хрустели на зубах, источая кисловатый сок, с мелко нарубленным мясом, напоминавшим баранину, но более нежным, с чем-то вроде слабосоленой икры, хотя это могло быть что угодно, пыльца каких-нибудь растений или выделения гигантских молочнокислых лягушек. Проглотил я их — пирожков, не лягушек — наверное с дюжину, и запил еще одной стопкой самогона, который пошел как родной.
— Ну вот, так куда лучше, — сказал Диррг, который и сам отдал должное стряпне жены.
— Лучше-то лучше, — пробормотал я, сыто отдуваясь. — Но ты мне так и не ответил. Что мы ищем?
И вновь лицо сержанта навестили сомнения, он потер виски в мелкой чешуе,
— Уверен, что хочешь знать?
— Уверен, что не имею желания помогать, если не понимаю, чем занимаюсь! — произнес я это чуть резче, чем намеревался, и тут же пожалел: этот толстый парень не раз выручал меня, отнесся как к другу, когда я только появился на «Гневе Гегемонии», а я на него голос повышаю.
Диррг откашлялся, провел ладонью по белым волосам.
— Ты знаешь… ну, я говорил, что у меня со здоровьем не очень…
Он признался, что болен неизлечимо, только когда оказалось некуда деваться — симптомы говорили сами за себя.
— И врачи помочь не могут, ну…
— Да-да! — нетерпеливо перебил я его: видеть сильного, уверенного в себе сержанта таким вот мямлящим, почти заикающимся было неприятно. — Ты все это мне говорил! Не раз!
— Ну так вот на «Гневе Гегемонии» есть нечто, способное мою хворь вылечить, — продолжил Диррг чуть увереннее. — Я случайно узнал, еще когда в отставку ушел… Получилось так… И я нарочно сюда завербовался на сверхсрочную, чтобы эту штуку найти.
— Так какую штуку-то?
Сержант напомнил мне девчонку, с которой мы учились в институте и некоторое время встречались — она ужасно стеснялась слова «секс» и всех связанных с ним терминов, а когда нужно было эту тему обсудить, начинала заикаться и краснеть, использовала окольные выражения, дико нелепые и смешные.
— Это прибор, — выдавил он. — Очень древний. Который лечит все болезни.
Память моя сделала стойку — кто-то говорил мне о подобном устройстве, кто-то на линкоре, хотя это было давно… Из памяти всплыл резкий запах лекарств, стеллаж с пузырьками и коробочками, стол и сидящий за ним немолодой шавван… точно, врач с татуировкой!
И он еще название упомянул!
— Этот… Обруч Света? Сфера Очищения?
Диррг вытаращил глаза:
— Сияющий Обруч из Сферы Чистоты… а ты откуда о них знаешь?
— Слышал, — буркнул я. — Но это же император… то есть гегемонские сокровища. Откуда они здесь взялись?
Сержант пожал плечами.
— А что это вообще такое и как оно работает? Как выглядит?
Если эта фиговина и правда лечит все болезни, и воспользоваться ей могут не только кайтериты, под которых ее изготовили, а шавваны, то наверняка она сработает и на человеке, а точнее — на одной маленькой девочке по имени Саша. Осталось найти ее, подождать, пока Диррг не справится со своей хворью, а потом вежливо попросить.
— Тонкий золотой обруч — как лента. Если надеть на голову, то он светится, — описание вышло так себе. — А всего там семнадцать предметов, их создали еще до Чужацких войн, когда Гегемония была на вершине могущества… Первым был Трон Великолепия… очищает мозг, улучшает память, на нем лучше и быстрее думается… Ну и там остальные…
Ясно, что сержант и знал не особенно много, и желанием рассказывать не горел. Только вот и мне больше информации не было нужно — теперь я понимал, ради чего наша охота, и сам был готов облазить исполинский космолет, чтобы только найти эту побрякушку.