Командировка в ад
Шрифт:
Краем глаза я заметил, как Дю-Жхе победно вскинул руку… молодец, охотник!
Громыхнуло рядом, комья земли забарабанили по шлему, один повис на забрале, но мигом съехал вниз. Я сменил магазин, с равнодушным интересом подумал, что аккумулятор сядет минут через пятнадцать.
Второй живой танк остановился, принялся трясти лапами, поднимая то одну, то другую. Отлично, напоролся на наши «звездочки», не зря я приказал надрать с кустов длинных и твердых шипов, навязать из них пучков так, чтобы острия торчали во все стороны.
Пули лупили ему по голове, по бокам, я видел искры, которые они высекали из костяных пластин.
— Вот тварь живучая, — пробормотал Макс.
Слева, у берега озера, разорвалась граната, за ней вторая — их осталось немного, и центурион велел беречь, и это значит, что там враг подобрался вплотную.
— Держимся! — прокричал я, и в тот момент враг начал отступать: еще один танк развернулся, с треском ломая подлесок, его свита из автоматчиков рванула прочь, растворилась в зелени.
— Шестая центурия, что у вас? Доложить! — прорезался в наушниках голос Шадира.
— Атака отбита. Позиции удержали, — отозвался Гага.
В джунгли вернулась тишина, я откинулся на стенку окопа, и несколько мгновений просидел неподвижно. За четыре дня непрерывной беготни по лесу я устал, толком ни разу не спал, а о том, что такое кровать или душ, вообще забыл.
— Дю-Жхе, приглядывай, — велел я. — Пойду, проверю.
Простые бойцы могут отдыхать, но десятник должен проверить, нет ли у него раненых или убитых.
Пригнувшись, я двинулся по окопу в сторону озера, хлопая своих по плечами, подшучивая и отвечая на такие же шутливые реплики. Дошел почти до самого водоема, темно-зеленого, с изрезанными берегами и множеством похожих на бородавки островков на поверхности.
Крайнюю позицию занимала Етайхо, и увидев ее, я помрачнел.
Я кое-что обещал Лиргане, и отказаться от обещания я не в силах, но вот так взять и убить своего?
— Привет, ты как? — сказал я.
Девушка-гирванка глянула на меня безмятежными серыми глазами и улыбнулась.
— Нормально.
Ее мне предстоит осознанно бросить под вражеские пули или застрелить самому. Избавиться, чтобы Лиргана и ее хозяева, действующие под флагом с тремя когтями, не сделали мне очень плохо.
Боже, но как противно… до чего я докатился?
Всегда знал, что страсть к бабам меня до добра не доведет, но не думал, что таким образом. Полагал, что схвачу на стороне какую дрянь вроде триппера или обрюхачу кого, а попал в лапки шантажистов.
И глядя на Етайхо, серьезную и спокойную, не особенно красивую по человеческим меркам, я решился.
— Слушай, дело такое… — начал я, присаживаясь рядом с ней. — Это, как бы ну… ботва…
И что, прямо в лоб сказать — я должен тебя убить, поэтому держись подальше. Девушка решит, что я сошел с ума, и счастье, если не доложит командирам, и те не отправят
На то, чтобы отыскать нужные слова, мне понадобилась пара минут.
— Я знаю, что ты здесь не просто так, — выдавил я наконец.
Ее зеленоватое лицо не изменилось, шестипалая рука на цевье автомата не напряглась, и только в глубине серых глаз вспыхнули огонечки, точно включилось аварийное освещение. И это навело меня на мысли, что дело и вправду нечисто — не может обычный разумный не отреагировать на такую фразу.
Хотя Етайхо всегда спокойна как слон.
— И есть те, кому это не нравится, — продолжил я. — Они готовы пойти… ну на все… Понимаешь?
— Ничего я не знаю, — сказала гирванка, но прозвучало это неубедительно.
— Устрой себе самострел, чтобы попасть в лазарет… или попроси перевода, что ли, — я понимал, что говорю невнятно, и злился на себя за это. — Только чтобы тебя рядом не было. Понимаешь?
Нет, она не понимала, судя по недоумению на лице и во взгляде.
От озера донесся плеск — крупная водная тварь решила, что самое время поиграть. Я провел рукой по лицу, точно снимая паутину — жалкая попытка избавиться от одуряющей усталости.
— Тебе нужно быть как можно дальше от меня, — сказал я. — Ну чтоб я сдох два раза… Как тебе объяснить?
— Я ничего не знаю, — повторила Етайхо и опустила взгляд.
Проклятье, и сам я не могу попросить, чтобы ееперевели к другому десятнику, об этом мигом узнает Лиргана.
— Я для тебя опасен. Сходи к центуриону, скажи, чтобы он перебросил тебя к Фагельме, или к кому еще… только не к Равуде, — судя по ее виду, я распинался впустую. — Сразу же, как вернемся в лагерь. Это приказ!
Етайхо кивнула, и я со вздохом поднялся — самое времяотправиться в тыл, вон в те симпатичные заросли, чтобы сделать свои дела.
Но не отошел я и на пять метров, как услышал за спиной легкие, торопливые шаги. Прыгнул в сторону и повернулся, вскидывая автомат, чтобы поймать на прицел Юнессу, в бронезащите и с оружием, но без шлема.
— Что ты тут… — начал я.
Но девушка не стала тратить время на разговоры, она буквально ринулась вперед. Отодвинула ствол автомата, запрыгнула на меня, обхватив ногами, и принялась целовать — жаркие, влажные губы, ищущий нежный язык, и все это на моем лице, на щеках, бровях, носу.
У меня из ушей буквально пошел пар, а ширинка затрещала от напора изнутри. Отступил на шаг, запнулся о какую-то корягу, и со влажным чавканьем приземлился в мягкий мох.
— Но я же воняю… — ухитрился выдавить я.
— А мне плевать, плевать! — заявила Юнесса, и принялась сдирать с меня бронезащиту.
Я ощутил себя черепахой, которую потрошит хищник, склонный к межвидовому насилию. Через пару минут я оказался голым, как в момент появления на свет, и девушка прижалась ко мне всем телом.