Командировка в ад
Шрифт:
— Я должен срочно уехать, — сообщил Тужман Нелли после коротких переговоров. — Проблемы в порту. Но мы, конечно, потом встретимся и продолжим.
Встретимся на морском дне, добавил Картазаев про себя. Тужман перелез на моторку, помахал рукой и, сразу потеряв интерес к невесте, отбыл. Не прошло после его отплытия и четверти часа, как по радио пришло официальное штормовое предупреждение.
— Внимание всем судам! Приближается шторм "Надежда"! Мощность в эпицентре 9 баллов. Порт "Алга" закрыт. Всем судам принять экстренные меры безопасности.
Картазаев посмотрел на коллег и спросил:
— Вы
Однако те продолжали править в открытое море.
— Тебе деньги заплатили, грузин? — соизволил спросить Толик. — За просто так такие деньги не платят. Все грузины дураки или ты один такой?
Картазаев решил попытать шанс у капитанской дочки. Нелли, как ни в чем не бывало, продолжала принимать солнечную ванну. Лифчика на ней как не бывало.
— Вы можете остановить этих остолопов, — сказал Картазаев. — Прикажите поворачивать к берегу.
Нелли пострела на него сквозь бокал и заметила:
— Какой красавчик. Тебя как зовут?
— Вова, — сказал Картазаев и осекся.
— Мы раньше никогда не встречались? — спросила она.
Тема была опасная, хоть Картазаев теперь был молодой и красивый, а спасший красотку инспектор старый и больной.
— Ты, наверное, у папашки в порту работаешь. Знаешь, кто мой папашка?
— Знаю. Он тот, кто скоро займется твоими похоронами!
— Какими похоронами? — недоуменно спросила Нелли.
— Потонем мы все как собачка у Муму, вот что! — воскликнул Картазаев.
Толик дернул его за плечо и зло ощерился:
— Не пугай хозяйку, грузин. Если наложил в штаны, так и скажи.
Опять все четверо были здесь. Картазаев оглядел их и сказал:
— Еще не наложил, но если желаете, я могу их описать, — и столкнулся с внимательным взглядом Нелли. — Я в фигуральном смысле. А вам бы девушка не помешало накинуть верхнюю часть купальника, солнце, знаете ли, вредно действует на молочные железы. Особенно, такие развитые как у вас. Их беречь надо и припадать исключительно нежно, губами.
— Хам, — негодующе вынесла вердикт Нелли.
— Грузин хозяйке хамит! — негодующе загалдели матросы.
— Да, я хам. Я хочу жить в отличие от вас — придурков!
Ближний матрос так пихнулся, что он едва не утоп раньше всех, но успел схватиться за леер. Чтобы его не начали бить, полковник побежал вдоль борта. Когда палуба кончилась, он забрался на далеко выдающийся вперед бушприт. Сидя над бегущей волной с одной стороны и бандой обезумевших матросов с другой, он не нашел ничего лучшего как выкрикивать ругательства им в лицо. Несмотря на все немыслимые оскорбления, которые им он наносил, матросы сноровисто что-то искали. Возможно, ружье.
Внезапно, обдуваемая доселе сильным встречным ветром, яхта на полном ходу влетела в вакуум. Полный штиль. Разом исчезли чайки. В абсолютном молчании на яхту катилась белая стена. Сначала она проделывала это сбоку, потом море начала закручиваться кверху, и стена стала валиться откуда-то из-под небес. Матросы загалдели и кинулись наутек. Картазаев, чувствуя в животе неприятную пустоту, заторопился следом, а торопиться не следовало, потому что он почти сразу запутался в такелаже. Единственная удача, что он не успел распутать трос до того, как их накрыло.
Матросы, галдя, спускали аварийный плот, Картазаев недоумевал, куда они подевали Нелли, пока не увидел ее испуганное лицо в иллюминаторе запертой рубки. В следующее мгновение стало темно как ночью, и ударила волна такой силы, что затрещали стальные мачты. Картазаев задохнулся, его легкие были полны воды. Когда первый вал схлынул, оказалось, что он висит верх ногами, подвешенный за бушприт.
Яхта почти легла бортом во впадину, образовавшуюся между двумя валами метров десяти каждый, грозящими обрушиться каждую секунду. Картазаев подтянулся к бушприту, выдернул ногу и прыгнул на палубу. Валы разом обрушились, впадина стала верхушкой гребня, и яхту выдавило наверх. Палуба скакнула навстречу, и Картазаев довольно неловко поймал ее на встречном движении. Его едва не скинуло за борт, но он успел закрепиться на выступающих частях рангоута.
Как оказалось, они до сих пор умудрились не потерять паруса, но это было явление временное. Ликтросы порвало с легкостью, с какой старая бабушка отрывает нитку. Паруса стали рваться по шкаторинам, расползаясь на глазах. Трепещущей парусиной полковнику едва не выхлестнуло глаза. Он дополз до рубки, влез в люк и крикнул Нелли, чтобы она включала двигатель. Девушка была в ужасе и вряд ли способна была что-нибудь включить. Забившись в угол между пультом и стенкой, она выла и звала маму.
Картазаеву удалось запустить двигатель, и он встал к румпелю. Перед рубкой была стена черной как смоль воды. Было совершенно непонятно куда править. Стрелка компаса вращалась как пропеллер вертолета. Чтобы прекратить сумасшедшее верчение, он прихлопнул компас кулаком. Когда яхту в очередной раз завертело, стрелка даже не шелохнулась. На секунду они замерли на вершине многометровой волны, потом устремились вниз.
— Держись! — успел предостеречь Картазаев. Его швыряло то на потолок рубки, то било об пол.
Яхта падала долго. Потом был удар и…скрежет. Картазаев не верил глазам: они сели на мель. Скорость резко упала. Картазаев еле удерживал румпель: скрежеща раздираемым днищем, яхта ползла по рифам. Это походило на материализовавшийся кошмарный сон. Вокруг торчали валуны, поросшие водорослями, между которыми возились мальки и крабы.
Догнавший шхуну вал ударил в киль и вознес до уровня седьмого этажа, чтобы уронить вновь. Сдерживая тошноту, Картазаев с упорством маньяка продолжал удерживать штурвал. И это несмотря на то, что очередным ударом оторвало не только мачты, но и двигатель.
Яхту тащило по камням, и она получила множество пробоин ниже ватерлинии, куда стала быстро набирать воду. Они тонули.
"Лебедь" отлетался, следовало подумать о собственном спасении. Картазаев вытащил из-под пульта дрожащее существо, бывшее некогда красоткой Нелли. Выбив заклинивший люк, с нею на руках он выбрался наружу под хлещущие со всех сторон ледяные струи.
Прижав к себе девушку, он обмотался спасательным поясом ФСБ и включил надув. Неизвестно, сколько туда нагнали атмосфер умельцы конторы, но пояс чуть их не угробил. Он состоял из множества полос, которые, распрямившись, надежно укрыли тело, словно в кокон. Кокон был рассчитан на одного, и едва не задушил людей в первый же момент. Он с такой силой прижал людей друг к другу, что создал такую близость, которая в сексе может только сниться. По существу пояс имел их обоих, так как дышать они не могли. Картазаев уперся изо всех сил, не разбирая куда, то ли в давящие стенки, то ли в саму девушку — и только тогда они смогли вздохнуть.