Командор
Шрифт:
И какие только глупости, блин, не лезут в голову во время вахты, особенно ночной. Как ни крути, спать-то все равно хочется, а если вахта еще и спокойная, как сегодня… Тихая погода, открытое море, дел, можно сказать, никаких. Одна забота: выдержать курс и скорость. Ерунда. И время – половина третьего. До смены еще полтора часа. Пассажиры давно угомонились. Все, кроме заядлых выпивох, которые потом полдня дрыхнут по каютам. Да и что им еще делать? До порта все равно далеко.
– А каких бабцов я видел на борту, пальчики
Я критически посмотрел на рулевого и решил не поверить. Кожа да кости. Такому семь килограммов сбросить – один скелет останется. Я после свадьбы наоборот в весе прибавил. Нет, любились мы сильно, но и ел я под это дело за троих, не меньше. Силенки-то требовались. Голодный с бабой ничего не сделаешь. Осрамишься. В одном Колька прав: постель для мужика – та же работа. Недаром когда на работе замудохаются, что тогда говорят?
– Что же ты на ней не женился? Побоялся, что совсем усохнешь от трудов праведных?
– Так уж получилось. – Мне показалось, что в голосе Кузьмина прозвучали нотки сожаления. – Сгулялась она.
Мне вспомнилась старая загадка: чем жена моряка отличается от своего мужа? Ответ (в цензурном виде): тем, что моряк трахается в море, а жена тем временем – на берегу.
И второй раз за вахту накатила тоска. Как там моя Варька? Может, тоже нашла себе хахаля? Да я тогда не его, а ее с лестницы спущу, чтобы на всю жизнь запомнила, как мужа, ядрен батон, ждать надо! А потом пусть хоть визы лишают, хоть в тюрьму сажают.
Эх, бабы! И кто вас только выдумал?..
6
Наташа Лагутина. Долгий день
Мечты иногда сбываются. К сожалению.
Несбывшееся согревает душу ясным чистым светом, намекает, что в мире есть нечто хорошее и оно когда-нибудь придет к нам. И так хочется верить в это, что порою обманываешь сам себя.
А какая мечта живет в сердце едва ли не каждой женщины? Ну конечно же, о встрече с принцем. О ней говорят старые сказки и новые сериалы, разные книги и собственные сны. Принцы, где вы? Или: кто вы?
Впрочем, имя своего принца Наташа знала. Обаятельный, красивый, он пел о неземной любви, и казалось, что жизнь с таким может быть лишь вечным праздником. И вроде стюардесса не была наивной романтической дурочкой. Женщина на флоте изначально не может быть порядочной и видит далеко не лучшие стороны жизни. Тут свои традиции. Мужской коллектив, а значит, неизбежное удовлетворение капитана или его доверенных помощников. В противном случае больше просто не выйдешь в рейс. Одним словом – грязь.
Или мечта о принце – это стремление вырваться из этой грязи, желание поменять жизнь на другую,
И висели портреты в каюте, и каждый день проигрывались кассеты… Это было видением другого мира, отдохновением души.
Юля, с которой Наташа делила каюту, порою беззлобно посмеивалась над увлечением подруги, говорила, что юность миновала и пора расстаться с мечтой.
Сама Юля порой напоминала кошечку, то изнеженную, то агрессивную, и экипаж звал ее чаще Юленькой.
И вдруг видение обрело реальность. Да не просто обрело. По какой-то иронии судьбы Миша Борин, любимый исполнитель и принц грез, оказался не просто на «Некрасове», но именно на территории Наташи в номере «люкс».
Сердце поневоле восприняло случившееся как знамение. Безумная надежда вскружила голову, и Наташа уже не отдавала отчета в своих поступках.
На корабль Мишу погрузили пьяного в стельку. Потом он пропадал несколько дней и вечеров, каждый раз возвращаясь в ненамного лучшем состоянии, а потом…
Потом было раннее утро. Наташа надела лучшее платье, самое красивое белье и с бьющимся сердцем подошла к заветной каюте.
Выглядела девушка великолепно. Невысокая голубоглазая блондинка с томным взглядом, со стройными бедрами, узкой талией, она могла свести с ума многих. А многих – не свести.
Щеки покраснели, ноги едва держали, а в голове вертелось: «Господи, что же я делаю?»
Наташа застыла, не в силах сделать последний шаг, но тут дверь открылась и на пороге возник опухший кумир…
– Что с тобой? – вернувшаяся в их общую каюту Юленька с изумлением смотрела на зашедшуюся в истерике подругу.
Вид Наташи был ужасен. Ногти впились в подушку, волосы растрепались, а в опухших от слез глазах горело такое безумие, что Юля невольно отшатнулась.
– Что с тобой, Наташенька? – повторила она, медленно, точно к угрожающе рычащему зверю, приближаясь к напарнице.
Девушки отходили вместе не один рейс, делились друг с другом радостями и горестями, порой плакали, но ни разу ни одна, ни другая не рыдала так, взахлеб, словно произошло нечто необратимое.
– Наташенька, миленькая, успокойся, – тихо прошептала Юля и осторожно погладила подругу. В ее глазах и голосе звучало подлинное сострадание.
В душе Наташи произошел перелом. Уже не хотелось кусаться, царапаться, набрасываться на кого-нибудь. Напротив, она припала к подруге, как припадают дети к своей матери, а Юленька все теми же плавными движениями принялась ласкать ее волосы и спину, нашептывая при этом вроде бы бессмысленные, но такие важные сейчас слова.
Слезы все еще текли из Наташиных глаз, дыхание прерывалось, но в ответ на ласку она принялась говорить. Говорить бессвязно, но и ничего не скрывая – только так можно было избавиться от разочарования и горя.