Командоры в пути
Шрифт:
В течение восьми суток пакетботы шли к воображаемой Земле Гамы. Но сколько ни всматривались дозорные в горизонты, таинственный берег не открывался. А ведь это были широты, на которых карта Делиля указывала неведомые острова.
«Профессор» Делиль прикинулся невинным простачком:
— Разве я руководитель экспедиции? И разве я отдавал какие-либо приказания? Я только показал карту…
Зачисленный в экипаж «Св. Павла», Делиль ещё пытался давать «советы». Но Чириков давно уже разгадал этого «учёного». Однажды он сказал Делилю при матросах:
— Вы, господин
С этого дня «профессор» устранился от дел. Он занялся кухней, усиленно питался, пил из казённых запасов вино и спал по десять-двенадцать часов кряду, вполне довольный такими условиями жизни. Среди забредавших в те времена из Европы в Россию разных «специалистов» было немало подобных шарлатанов и пройдох.
Как и предсказывал Чириков, Земля Гамы не существовала. 12 июня Беринг, наконец, изменил курс на северо-восток. А через четыре дня он озадачил Чирикова неожиданным вопросом:
— Не повернуть ли нам снова к югу?
— Но ведь это бесцельное блуждание по океану, — ответил Чириков. — Мы должны продвигаться на северо-восток. Только этим курсом мы достигнем Америки.
Тревожась за судьбу экспедиции, Чириков ждал решения командира. Беринг не отвечал. Но «Св. Пётр» продолжал идти прежним курсом, и Алексей Ильич вскоре с облегчением понял: капитан-командор молча принял его совет.
В этих суровых северных широтах Беринг имел не одну возможность убедиться в высоком мореходном искусстве своего спутника. Чириков вёл пакетбот с такой уверенностью, словно не впервые уже бороздил эти океанские просторы.
Нелегко было Берингу отдать приказание, чтобы «Св. Павел» шёл впереди. Капитан-командор как бы признавал преимущество Чирикова. Но эти преимущества с каждым днём становились все более заметны: Чирикову приходилось убавлять паруса, чтобы дождаться, пока его догонит «Св. Пётр».
Строго выполняя инструкцию, Чириков старался держаться как можно ближе к пакетботу начальника, чтобы в случае какого-нибудь происшествия одна команда могла прийти на помощь другой. И все же 20 июня 1741 года во время шторма корабли разошлись…
Не думал в этот день Беринг, что никогда уже не увидит он ни Чирикова и его быстрокрылого пакетбота, ни Камчатской земли…
Потеряв из виду судно Чирикова, капитан-командор снова сменил курс. В течение пяти суток корабль шёл на юг, затем повернул на восток, через три дня стал уклоняться к северо-востоку. Вскоре мореходы увидели верные признаки близкой земли: на волнах качались водоросли, появились тюлени и морские бобры, чайки, словно указывая дорогу к берегам, летели на север…
Офицеры все чаще обращались к Берингу:
— Следует повернуть на север, господин капитан-командор.
— Нет, мы будем держаться северо-востока.
Приказав на ночь ложиться в дрейф, начальник закрывался в своей каюте и никого не принимал, все время думая о дальнейшей судьбе экспедиции.
А большая земля была совсем близко. Если бы не туман, с пакетбота могли бы увидеть
Минуло полтора месяца с того дня, когда корабли вышли в море. Все так же шумел гривастыми гребнями океан, все такой же унылой и сумрачной была его зыбкая равнина, все так же завывал в такелаже ветер, и казалось, что нет и не будет конца этому пути… Но 16 июля над палубой вдруг раздался радостный крик дозорного матроса:
— Земля!.. Вижу землю!..
Словно белое облако над линией горизонта, из океана вставала снеговая вершина горы.
Несколько минут команда оставалась безмолвной: а вдруг это облако сейчас растает, как уже не однажды по мере приближения корабля уплывали и таяли такие облака… Но чётко очерченный белый конус оставался неподвижным.
Офицеры и матросы радостной толпой окружили Беринга, но капитан-командор, казалось, не слышал ни поздравлений, ни приветствий.
— Да, мы достигли Америки, — сказал он хмурясь. — Однако самые серьёзные испытания ещё впереди…
И он возвратился к себе в каюту. Когда его спутники Стеллер и Пленсинер, стремясь развеять подавленное настроение начальника, робко вошли вслед за ним, Беринг сказал:
— Не нужно поздравлений… Мы не знаем, где мы, как далеко от дому и что нас вообще ожидает впереди. Может быть, назад нас не пустит пассатный ветер. Земля нам незнакомая, а для зимовки не хватит провианта.
20 июля судно приблизилось к берегу на расстояние двух миль. Это был гористый остров, густо покрытый пихтовым лесом. Моряки пакетбота дали ему имя Св. Ильи. Первым из европейцев на эту землю ступил русский человек, мастер из команды Беринга — Софрон Хитров.
Посланный на поиски пресной воды, Хитров доложил, что видел на острове следы костров и рыбачьи постройки, однако встретить жителей этого острова ему не удалось. Натуралист Стеллер сделал на берегу ценные наблюдения; он описал 160 видов растений и несколько видов животных.
Пополнив запасы пресной воды, Беринг повернул в обратный путь.
Кроме позднего времени и угрозы зимовки в этом диком краю, были и другие причины, заставлявшие команду торопиться с возвращением: потрёпанный штормами корабль становился все менее надёжным, запасы провизии таяли с каждым днём, многие матросы болели цингой, болел и сам Беринг.
Но выйти в обратный путь оказалось не так-то просто. Непроглядный туман, а потом невиданной силы шторм преградили дорогу. Уходя от шторма, пакетбот двинулся на юг. В тумане он пронёсся над самыми мелями неизвестного острова, который был замечен лишь позже и назван Туманным.
Беринг слёг в постель и больше не появлялся на палубе. Казалось, он покорно ждал уже решённой своей судьбы.
У группы открывавшихся в тумане островов команду постигла первая горькая утрата: умер матрос Шумагин — отличный товарищ, труженик, непоколебимого характера человек. В память о своём товарище моряки назвали эти острова Шумагинскими. Через некоторое время путешественники снова открыли несколько островов, на которых увидели неизвестный народ — алеутов.