Командующее Я
Шрифт:
Вот так мысль! Обычно я не уделяю особенного внимания подобным письмам, но это — пример целого ряда похожих посланий.
Если все и всегда обстоит именно так, как утверждает мой корреспондент, то он прав. Однако мое отношение к закоснелому обычаю, маскирующемуся под социальное и религиозное священнодействие, также можно обосновать, рассмотрев этикет. Никогда не бывает неправильным? Никогда никому не приносит вреда? Не сеет несчастья? Что ж, давайте посмотрим.
Чтобы ненароком кого-нибудь не оскорбить, я возьму пример из далекого прошлого, а вам предоставлю возможность найти подобные примеры
Говорят, что испанский этикет был самой развитой системой такого рода из всех известных миру. И, конечно, испанский придворный этикет являл собой наилучший образец этого явления.
Однажды, на конной прогулке, испанская королева, супруга Карла II, соскользнула с крупа лошади и повисла вниз головой, зацепившись ногой за стремя. К счастью, согласно этикета, ее сопровождало сорок три придворных и всевозможная челядь. Так что, казалось бы, все хорошо. Но кто должен был оказать помощь ее величеству? Согласно этикета, только главному конюшему было дозволено оказывать помощь в подобных случаях. Единственная проблема заключалась в том, что на этот раз конюшего в свите не было, и все сорок три человека застыли на месте.
Вы думаете, кто-то нарушил законы и спас королеву? Да, ее спасли, спасителем оказался человек, случайно проходивший мимо и увидевший, что произошло. Он бросился к королеве и высвободил ее ногу из стремени. Сделал он это, как было отмечено, лишь потому, что не был знаком со строгим протоколом, не позволявшим никому, кроме специально утвержденных лиц, приходить к королеве на помощь.
Получил ли он награду? Да, конечно: ему тут же вручили кошель с золотом. Но одна проблема все-таки осталась: чужеземец, пусть и не знакомый с этикетом, совершил преступление, коснувшись королевы. Оно не могло остаться безнаказанным: за свою дерзость он в надлежащем порядке был выдворен из королевства.
Согласно этикета, даму следовало оставить в бедственном положении. Помогать ей было противозаконно. Справедливость требовала наградить прохожего; этикет потребовал его изгнания. Так что же… «Никогда никому не приносит вреда?.. Не сеет несчастья?» Наверное, этот человек хотел, чтобы его изгнали.
ЧУВСТВО ОБЩНОСТИ
В.: Среди людей имеется некая общность чувств и согласие, что, без сомнения, указывает на то, что люди, разделяющие подобное состояние, находятся на верном пути. Не могли бы вы сказать несколько слов о важности и ценности такого единения людей и об опыте приобщения человечества к чему-то высшему? Разве само по себе это не служит знаком истинного опыта?
О.: Такое же чувство, о каком говорите вы, в почти тех же словах, описывают члены групп, исповедующих диаметрально противоположные, а зачастую и взаимно враждебные идеологии. Из исторических документов известно множество случаев, когда и угнетатели, и угнетенные ссылались на подобное чувство. В действительности угнетающее сообщество даже утверждает, что именно это чувство придает ценность процессу угнетения (или, как это называют, «приобщения к истине») угнетаемой части общества.
Притязания, или убежденность, что упомянутое чувство доступно исключительно тем, кто особым образом настроен на истину, может поддерживаться и при отсутствии информации. Эта вера
На самом деле упоминаемое вами социальное и субъективное чувство единения не имеет ничего общего с тем ощущением, на которое ссылаются люди, пытаясь описать подлинно универсальный, или космический, опыт. Руми говорит, что существует истинное золото, и именно поэтому возможно золото фальшивое. То чувство, которое упоминаете вы, древний ученый-историограф и суфий Ибн Халдун называет «групповым духом», Asabiyya. Он ценен, если его применять с конструктивной целью, однако, при объединении с идеологическими установками, может таить опасность. Довольствоваться им в то время, когда есть нечто более высокое, — это форма жадности.
СУДЬБА
Жил некогда дервиш, достигший четвертой стадии понимания и потому обладавший умением видеть будущее.
Одна женщина, беспокоясь о будущем своих четверых маленьких сыновей, пришла к дервишу и стала умолять его взять детей под защиту.
Дервиш задумался, а потом сказал:
«Не спрашивай меня почему, но постарайся, чтобы первый твой сын стал лавочником, второй — священником, а третий — солдатом. Если они не займутся этими профессиями, жизнь у них сложится неудачно, а если послушаются, то будут под защитой».
Когда дети выросли, они последовали указаниям дервиша, а четвертый сын стал его учеником.
Каждый год братья навещали дервиша и выражали признательность за тот успех, который сопутствовал им в жизни, поскольку были убеждены, что обязаны этим благословению мудреца.
Прошло много лет, и четвертый сын, сам уже уважаемый учитель, спросил дервиша, почему столь много надежд возлагается на четвертую стадию понимания. Ведь сам он, в конце концов, стал широко известным и почитаемым учителем, хотя еще не сподобился получить этого озарения.
«Я покажу тебе, в чем полезность этой стадии, — сказал мудрец. — Помнишь тот день, когда твоя мать привела ко мне вас, мальчишек. Благодаря внутреннему восприятию, которое появляется на четвертой стадии, я понял, что старший имел склонность к воровству, второй — ко лжи, а третий — к убийствам. Их профессии предоставили им законное право удовлетворять эти склонности или защитили от них…»
«А я?»
«Ты был единственным, кто искал Истину, не желая ни выгоды, ни защиты».
ЖИТЬ ВЕЧНО
В.: Почему вы говорите, что одна половина ума не ведает того, о чем думает другая?
О.: Вот пример.
Вы пришли ко мне час назад и сказали, что у вас были «правдоподобные переживания Будущего состояния», что вы испытали «экстатический восторг от контакта с Запредельным», что «после смерти намерены попасть на Небеса»; что вы «Духовный человек», и многое другое. Это правда?
В.: Да.
О.: Прекрасно. Далее, когда вы закончили, я спросил: «Вы хотите, чтобы я дал вам рецепт средства, которое продлит ваши молодость и здоровье на сто лет?» Вы ответили: «Да». Не так ли?