Комарра. Гражданская кампания. Подарки к Зимнепразднику. Дипломатическая неприкосновенность (Тетрология)
Шрифт:
Так корабль или станция? Не хватает данных. Но если Судха не модифицировал по-крупному свой агрегат, то заговор, имеющий своей целью бескровную революцию, закончится кровавой катастрофой на пересадочной станции. Майлзу доводилось видеть всякие катастрофы в космосе. И он не испытывал ни малейшего желания увидеть еще одну.
Исходя из имеющихся данных, можно придумать еще с десяток других сценариев, но лишь этот не оставлял времени на ошибку. Давай. Он подошел к закрытому комму и вызвал штаб-квартиру Имперской
– Говорит лорд Аудитор Форкосиган. Немедленно свяжите меня с генералом Ратьенцем. Это срочно.
Фортиц оторвался от своих математических расчетов.
– Что такое?
– Я только что догадался, что если они что-то и предпримут, то это будет на пересадочной станции возле туннеля на Барраяр.
– Но, Майлз, Судха наверняка не настолько глуп, чтобы совершить еще одну попытку после такой катастрофы!
– Я Судхе не доверяю ни в чем. Вы что-нибудь получили от Катрионы и вашей жены?
– Да. Катриона звонила, когда ты выходил… э-э-э… за лекарством. Она благополучно добралась до гостиницы и пошла встречать мою жену.
– Она оставила номер?
– Да, он на комме…
На головиде появилось лицо генерала Ратьенца.
– Слушаю, милорд Аудитор.
– Генерал, у меня появились новые данные, на основании которых можно сделать вывод, что наши беглые комаррцы уже находятся или вот-вот прибудут на барраярскую пересадочную станцию. Я хочу, чтобы тотальный поиск начался немедленно как на самой станции, так и на всех подлетающих к ней судах. Прочешите все. И мне срочно нужен имперский курьерский корабль. Подробности сообщу по дороге. Пока вы все это запустите, я хочу также передать по закрытому лучу послание, – он быстро нашел запись, – вот по этому номеру.
Брови Ратьенца поползли вверх, но он сказал лишь:
– Слушаюсь, милорд. Мне будет очень интересно услышать подробности.
– Уж наверняка. Спасибо.
Лицо Ратьенца исчезло, а через несколько секунд сигнал показал, что можно начинать передачу по лучу.
– Катриона, – быстро и настойчиво заговорил Майлз, будто мог таким образом ускорить пересылку послания. – Хватайте тетю и прыгайте на первый попавшийся транспорт, куда бы он ни направлялся – на орбиту, на другую станцию или еще куда, – не важно. Мы подберем вас обеих и доставим домой в целости и сохранности. Просто убирайтесь со станции немедленно.
Он поколебался, не зная, на что решиться. Нет, говорить «я вас люблю» еще слишком рано. К тому времени, когда послание дойдет, она уже может вернуться в номер вместе с женой Фортица, и та тоже будет слушать.
– Будьте осторожны. Форкосиган.
Майлз встал и собрался идти.
– Как по-твоему, мне с тобой ехать? – с сомнением в голосе спросил Фортиц.
– Нет. Думаю, вам всем надо остаться здесь и попытаться выяснить, что произойдет, если кто-то выключит эту адскую машину к чертовой матери. А когда додумаетесь, не сочтите за труд отправить мне инструкции.
Фортиц кивнул. Майлз махнул рукой, развернулся и ушел.
Глава 19
Катриона мрачно наблюдала, как акустический туалет поглотил ее туфли, даже не поперхнувшись.
– Все равно стоило попробовать, дорогая, – заметила тетя Фортиц.
– На этой космической станции слишком много дуракоустойчивых приспособлений, – буркнула Катриона. – У Никки это получилось, когда мы летели сюда на скачковом корабле. Ну и рев стоял! Корабельный стюард очень на нас обиделся.
– Думаю, мои внуки тоже устроили бы сейчас грандиозное шоу, – согласилась тетя. – Жаль, что с нами нет парочки девятилеток.
– Да, – вздохнула Кэт. И нет. То, что Никки сейчас находится в безопасности на Комарре, несказанно ее радовало. Но ведь должен же быть способ сломать этот чертов акустический толчок настолько основательно, чтобы сюда примчались станционные службы выяснять, в чем дело. На то, чтобы превратить акустический толчок в оружие, Катрионе явно не хватало подготовки. Форкосиган-то уж наверняка справился бы, кисло размышляла она. Типично для мужчин – болтаться у нее под ногами дни напролет и оказаться за несколько парсеков, когда в них действительно есть нужда.
Катриона в десятый раз ощупала стены и обшарила свою и тетину одежду. Практически единственным воспламеняющимся предметом в этом помещении были их волосы. Вообще-то поджигать помещение, где находишься сам, – не очень здравая мысль, хотя как последняя возможность сгодится и это. Стукнув руками по панели, она включила акустическую чистку, вычистившую одежду. Ультрафиолетовые лучи убили микробов, а вытяжка, предположительно, убрала прочь их микроскопические тельца. Катриона снова подняла руки. Инженеры могут сколько угодно уверять, что акустический душ более эффективен, но Катриона после него не чувствовала себя более посвежевшей, чем после обычного водяного. И как, интересно, засунуть попку младенца в эту штуку? Она мрачно глянула на очиститель.
– Будь у нас какие-нибудь инструменты, мы наверняка смогли бы что-то сотворить вот с этим.
– У меня был с собой кинжал фор-леди, – печально сообщила тетя. – Мой самый лучший, украшенный эмалью.
– Был?
– В ножнах, в сапоге. В том сапоге, что я швырнула.
– Ой!
– А ты свой не носишь?
– Не на Комарре. Я пыталась быть, ну, современной, что ли. – Катриона скривила губы. – Я до сих пор все время размышляю о том культурном послании, что несет кинжал фор-леди. Я хочу сказать, что, конечно, с ним ты чувствуешь себя более вооруженной, чем крестьянка, но это не идет ни в какое сравнение с двумя мечами фор-лорда. Может, фор-лорды боялись, что жены их прирежут?
– Если вспомнить мою бабушку, то очень даже может быть, – хмыкнула тетя Фортиц.
– М-м-м. Или мою двоюродную бабушку Форвейн.
Катриона вздохнула и озабоченно посмотрела на тетю.
Госпожа профессор опиралась одной рукой на стенку и выглядела очень бледной и усталой.
– Если ты покончила с попыткой саботажа, дорогая, то я предпочла бы снова сесть.
– Да, конечно. В любом случае это была дурацкая затея.
Тетя благодарно опустилась на единственное сиденье в крошечном туалете, а Катриона в свою очередь подперла стенку.