Комарра. Гражданская кампания. Подарки к Зимнепразднику. Дипломатическая неприкосновенность (Тетрология)
Шрифт:
В мыслях Майлза выкладки Форгира растворились, на смену им пришло воспоминание о последнем послании Катрионы, которое Форгир благоразумно переслал Майлзу по лучу. «Я сейчас нахожусь в диспетчерской грузового причала, но они вот-вот взломают дверь». Она ничего не сказала об агрегате. Если только что-то не должно было последовать за словами «передайте лорду Аудитору Форкосигану… Передайте Имперской безопасности…», и тут экран заслонила багровая физиономия Судхи. На заднем плане ничего нельзя было различить, кроме диспетчерской. И Каппеля, математика, со здоровенной монтировкой в руке. Причем вид у него был такой, будто он намеревался применить орудие для чего-то, не имеющего
– Ладно, капитан Форгир, – прервал офицера Майлз. – Оставьте свой план на самый крайний случай.
– Чтобы ввести его в дело по обстановке, милорд Аудитор?
Только через мой труп. Но Майлз промолчал. Форгир может не понять, что это вовсе не шутка.
– Прежде чем мы начнем разносить стены, я хочу поговорить с Судхой и его друзьями.
– Это комаррские террористы. Психи. С ними нельзя вести переговоры!
Покойный барон Риоваль был психом. Покойный Сер Гален тоже был психом, вопроса нет. И покойный генерал Метцов неплохо вписывался в их компанию, если подумать. Майлз вынужден был признать, что все те переговоры имели весьма плачевные последствия.
– У меня есть опыт в таких делах, Форгир. К тому же я сомневаюсь, что доктор Судха – псих. Он даже не сумасшедший ученый. Он просто очень огорченный инженер. Эти комаррцы на самом деле самые сентиментальные революционеры, которых я когда-либо видел.
Майлз немного постоял, отстраненно глядя на цветную голограмму плана Форгира. В голове его проносились мысли о транспорте для эвакуации станции и размышления о том, в каком состоянии духа пребывают сейчас комаррцы. Их заблуждения, политические страсти, личные качества, возможные суждения… а на заднем плане – ужас и отчаяние Катрионы. Если даже такая здоровенная штука, как комаррские купола, вызывает у нее клаустрофобию… Прекрати. Майлз мысленно воздвиг стеклянную стену между собой и внутренним потоком тревоги. Раз уж его власть здесь абсолютна, он обязан иметь ясные мозги.
– Каждый час покупает жизни. Мы сыграем на время. Соедините меня с командующим военной станцией, – приказал Майлз. – А потом проверим, ответит ли Судха по комму.
Пустая комната, где расположился Майлз, могла с тем же успехом находиться на ближайшей военной станции или на корабле в тысячах километров от станции, а также и в нескольких сотнях метров от причалов Южной транспортной, где в действительности и находилась. Местонахождение Судхи, когда его физиономия наконец возникла на головиде, было не столь анонимным. Инженер сидел в той самой диспетчерской, откуда в последний раз говорила Катриона. Майлз размышлял, кто из техников Имперской безопасности следит за коридорами, а кто держит палец на кнопке внешней двери для выхода персонала. Они настроили ее на блокировку?
Лицо Судхи было мрачным и откровенно усталым. Да, от невозмутимого спокойствия, с которым он тогда лгал Майлзу, не осталось и следа. Справа от него на подлокотнике сидела Лена Фоскол, выглядевшая как какой-то неряшливый визирь. Госпожа Радоваш тоже здесь присутствовала, ее лицо оставалось немного в тени. Каппель стоял в стороне, практически не в фокусе. Отлично. Кворум комаррских акционеров, если Майлз правильно понял сигнал. По крайней мере они хоть так почтили власть Имперского Аудитора.
– Добрый вечер, доктор Судха, – начал Майлз.
– Вы здесь? – Брови Судхи поползли вверх, когда он глянул на дисплей, уточняя, откуда идет передача.
– Ну да. В отличие от администратора Форсуассона я освободился от оков и выбрался с опытной станции живым. Я по-прежнему не знаю, рассчитывали ли вы, что я выживу.
– Он ведь не умер, правда? – прервала его Фоскол.
– Увы, умер. – Майлз сознательно заговорил как можно мягче. – А я вынужден был на это смотреть, в точности, как вы планировали. Каждую минуту до самого конца. Это была удивительно некрасивая смерть.
Фоскол умолкла.
– Теперь это не имеет значения, – произнес Судха. – Единственное, что мы хотим от вас услышать, это что для нас готов скачковый корабль, который перевезет нас на нейтральную территорию – Пол или Эскобар, – после чего вы получите обратно ваших фор-леди. Если вы нас вызвали не за этим, я немедленно отключаюсь.
– Сначала мне хотелось бы сообщить вам кое-какую информацию, – сказал Майлз. – Не думаю, что вы ее ожидаете.
– Валяйте, – махнул рукой Судха.
– Боюсь, что ваш свертываетль п-в-туннелей больше не может считаться секретным оружием. Мы взяли на «Боллен дизайн» все технические характеристики. Профессор Фортиц пригласил доктора Риву из Солстисского университета в качестве консультанта. Вы признаете ее репутацию?
Судха осторожно кивнул. Глаза Каппеля расширились. Госпожа Радоваш смотрела равнодушно. Фоскол вся подобралась.
– Ну вот, собрав воедино все технические характеристики вашего сооружения, а также данные об аварии на отражателе, присовокупив к этому познания в области физики доктора Ривы – кстати, еще присутствовал математик, Юэлл, если это имя вам о чем-нибудь говорит… Так вот, ведущий специалист империи по анализу технических неполадок и ведущий специалист империи в области пятимерного пространства пришли к единодушному выводу, что на самом деле вы никакого сворачивателя п-в-туннелей не изобрели. Вы изобрели п-в-бумеранг. Доктор Рива утверждает, что, когда амплитуда резонансных колебаний превышает пороговое значение, туннель вовсе не схлопывается, а выбрасывает всю эту энергию в трехмерное пространство в виде мощной гравитационной волны. Именно такой выброс и уничтожил солнечный отражатель и рудовоз, а также – прошу прощения, госпожа Радоваш, – убил доктора Радоваша и Марию Трогир. Аварийщики обнаружили ее тело несколько часов назад, о чем я с сожалением вам сообщаю, завернутое в какой-то кусок обшивки, который они нашли еще неделю назад.
Горе Каппеля выразилось лишь в вырвавшемся у него вздохе, но по его щекам текли слезы. В яблочко, подумал Майлз. Так я и думал. Уж больно рьяно он это отрицал. Никто из комаррцев не выглядел удивленным, лишь расстроенным.
– Так что если бы вам удалось довести дело до конца, вы бы всего-навсего уничтожили эту станцию вместе с пятью тысячами человек, которые на ней находятся, и самих себя. А завтра утром Барраяр все еще был бы здесь. – Майлз сознательно опустил голос чуть ли не до шепота. – Все ради ничего. Даже меньше, чем ничего.
– Он лжет! – яростно воскликнула Фоскол. – Он лжет!
Судха издал что-то вроде тихого рычания, взъерошил волосы и покачал головой. Затем, к великому изумлению Майлза, расхохотался в голос.
Каппель уставился на своего коллегу:
– Ты думаешь, именно поэтому? Потому что он срабатывал именно так?
– Это все объясняет, – начал Судха. – Это объясняет… О Господи… – Судха увял. – Я думал, все дело в рудовозе, – проговорил он наконец. – Что это он каким-то образом помешал.