Комарра. Гражданская кампания. Подарки к Зимнепразднику. Дипломатическая неприкосновенность (Тетрология)
Шрифт:
– Как приятно нам знать, что после нашей смерти вы подадите в отставку! – фыркнула Фоскол. – Какое утешение!
Судха теребил губу, глядя на Майлза… на голоизображение, напомнил себе Майлз. Похоже, не только ему не хватает подспудных подсказок… Инженер молчал, размышляя… О чем?
– Ваше слово? – скривился Каппель. – Знаете, что оно для меня значит?
– Да, – резко ответил Майлз. – А вы знаете, что оно значит для меня?
Госпожа Радоваш склонила голову набок, и ее спокойный взгляд стал, если
Майлз наклонился к комму:
– Мое слово – это единственное, что стоит между вами и ретивыми героями из Имперской службы безопасности, намеревающихся прорваться к вам сквозь стены. Им коридоры не нужны, знаете ли. Мое слово вынуждает меня придерживаться данной мною присяги Аудитора, которая в данный момент помогает мне не моргнув глазом выполнять долг, а я считаю его более ужасающим, чем вы можете себе представить. У меня только одна клятва. И она не может быть правдива в отношении Грегора, если ложна перед вами. Но если печальный опыт моего отца в том мерзком эпизоде в Солстисе и научил меня чему-то, то лишь одному – не обещать того, что не в моих силах. Если вы спокойно сдадитесь, я смогу удержать все под контролем. Если же службе безопасности придется захватывать вас силой, то возможно всякое. В возникшем хаосе и неразберихе перевозбужденные барраярские юнцы запросто способны перестрелять бешеных комаррских террористов.
– Мы не террористы! – горячо запротестовала Фоскол.
– Да? Вам вполне удалось затерроризировать меня, – холодно отрезал Майлз.
Фоскол поджала губы, но Судха казался не столь уверенным.
– Если вы спустите на нас СБ, то все последствия будут на вашей совести! – бросил Каппель.
– Почти верно, – согласился Майлз. – Если я спущу службу безопасности, то это будет моей ответственностью. В этом и разница между «быть ответственным» и «держать под контролем». Я – ответственный, вы – держите под контролем. Представляете, как это меня пугает?
Судха фыркнул. Майлз невольно дернул уголком губ. Ага, Судхе такой расклад тоже знаком.
Фоскол наклонилась вперед:
– Все это треп и дымовая завеса. Капитан Форгир сказал, что за скачковым кораблем послали. Где он?
– Форгир лгал, как ему и положено по должности. Никакого скачкового корабля не будет.
Черт, вот оно! Теперь остается лишь два возможных варианта.
А их и прежде было только два.
– У нас двое заложников. Нам выкинуть одну из них в космос, чтобы доказать, что мы не шутим?
– Уверен, что вы совсем не шутите. А которая будет смотреть, тетя или племянница? – мягко поинтересовался Майлз, снова устраиваясь поудобнее. – Вы заявляете, что вы не чокнутые террористы, и я вам верю. Вы не террористы. Пока. А также вы не убийцы. Я принимаю, что все трупы, оставленные вами на пути, – чистая случайность. На данном этапе. Но я также хорошо знаю, как легко преступить эту черту. Прошу вас обратить внимание, что вы уже зашли предельно далеко. Следующий шаг автоматически превратит вас в точную копию того самого врага, которому вы дружно решили противостоять.
Он дал своим
– Думаю, Форкосиган прав, – неожиданно заявил Судха. – Мы подошли к концу игры. Или к началу следующей. Но на нее я не подписывался.
– Мы должны держаться вместе, иначе ничего хорошего не будет, – быстро сказала Фоскол. – И если нам придется кого-нибудь из них выкинуть в шлюз, то я голосую за эту бешеную кошку Форсуассон.
– Ты сделаешь это своими руками? – медленно произнес Судха. – Потому что я отказываюсь.
– Даже после того, что она учинила?
Да что, во имя Господа, вам сделала нежная Катриона? Майлз старался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутренне замер.
Помолчав, Судха сказал:
– Похоже, это в конечном итоге не имеет значения.
Каппель и госпожа Радоваш заговорили разом, но Судха жестом остановил их. Он медленно выдохнул, как человек, скрывающий сильную боль.
– Нет. Давайте продолжим, как начали. Выбор простой. Остановиться сейчас и безоговорочно сдаться или решить, что Форкосиган блефует. Ни для кого из вас не секрет, что я хотел на время укрыться, чтобы попытаться еще раз позже. Вы знали об этом еще до того, как мы покинули Комарру.
– Мне жаль, что я голосовал тогда против тебя, – сообщил Судхе Каппель.
Судха пожал плечами:
– Ага… Ну, если мы собираемся заканчивать, то время пришло.
Нет, еще нет! – отчаянно думал Майлз. Это слишком резко. Есть время поболтать еще часов десять как минимум. Он хотел склонить их к сдаче, а не самоубийству. Или к убийству. Если они поверили ему, что их машина дефектна, а они, судя по всему, поверили, то им довольно скоро должно прийти в голову, что они могут удерживать в заложниках всю станцию, если они не исключают вариант самоуничтожения. Ну, если они сами до этого не додумаются, то уж он-то им точно подсказывать не станет. Майлз откинулся на стуле, грызя ноготь, и принялся наблюдать и слушать.
– Ждать в любом случае нечего, – продолжил Судха. – Риск растет с каждой минутой. Лена?
– Никакой капитуляции, – упрямо заявила Фоскол. – Мы продолжим. – И уже спокойнее: – Каким-нибудь образом.
– Каппель?
Математик долго колебался.
– Не могу смириться с тем, что Мария погибла зря. Держимся.
– Я сам… – Судха опустил свою широкую ладонь. – Стоп. Поскольку эффект неожиданности утрачен, все это не ведет никуда. Весь вопрос в том, это как быстро мы туда придем.
Он повернулся к госпоже Радоваш.
– Ой, уже моя очередь? Я не хотела оказаться последней.
– Ваш голос все равно решающий, – заметил Судха.
Госпожа Радоваш замолчала, уставясь в окно. На дверь шлюза? Майлз не удержался и проследил за ее взглядом. Она поймала его на этом, и он вздрогнул.
Вот теперь ты этого добился, парень. Жизнь Катрионы и твоя душа зависят от вшивого комаррского голосования акционеров. Как ты это допустил? Это не было запланировано…