Комбат. Исходный код денег
Шрифт:
– Кроме того, в КПЗ разборки происходят сравнительно редко. Вот если бы я попал в лагерь, то мог бы стать настоящим уголовником. Ты бы тогда пошла за меня замуж?
– Не надо пробовать! Больше всего ты мне нравишься такой, как есть.
Верины глаза лучились от счастья, а Григорьев маялся от собственной ущербности. Ну что он за мужчина, если не может сводить девушку хотя бы в кафе-мороженое. И куда запропастился Гусь? Ведь обещал рассчитаться, когда машина уйдет клиенту. Неужели кинул? С него станется. Чего еще ждать от уголовной морды? Зря он оставил ему прибор. Больше уголовникам от него ничего не надо. А эти разговоры насчет третьего – обычная лапша на уши. Гусь с Толкачом
Григорьев ошибался. Гусь появился буквально на следующий день и небрежно бросил на стол полиэтиленовый сверток:
– Держи, твоя доля. И будь готов к работе на следующей неделе. Тачку мы уже присмотрели.
Когда Гусь ушел, Игорь развернул сверток. Мать честная! Баксы, одни баксы, целая куча баксов! В принципе, Григорьев знал о существовании куда больших сумм в американской валюте, но эту наблюдал собственными глазами. Успокоившись, он пересчитал деньги. Три тысячи долларов. Сколько же его родителям надо горбатиться, чтобы заработать такие деньги! Уж точно побольше года. А у него все заняло меньше часа! И ведь он сейчас проходит что-то вроде испытательного срока.
Игорь знал стоимость новой «ауди». Даже если угонщики сдавали машину за полцены, доле Григорьева было куда расти.
Всего час тому назад у Игоря было ощущение сброшенного с плеч тяжелого груза. Пусть угонщики кинули его, зато он избежал опасной криминальной дорожки. Ощущение тяжести вернулось опять, но с ней пришло и состояние пьянящей эйфории. Теперь можно навсегда забыть о прогулках в слякоть и жалких кафе-мороженых. Верочка достойна гораздо лучшего! А ему следует выбросить из головы разные жалостливые мысли. Разве владелец «ауди» заработал деньги на машину честным трудом? Как же, разогнался! Честным трудом в нынешнем государстве можно заработать только на велосипед. Причем детский, корявой отечественной сборки. Иномарки покупают казнокрады, взяточники, новая элита, вылупившаяся, словно навозная муха из личинки, из элиты старой, партийной. Поэтому моральные соображения надо отбросить прочь, как древний хлам, опасаясь только серьезного прокола. Но Гусь и Толкач – ребята опытные, тертые, с ними можно работать долго и успешно.
Едва дождавшись ближайшей субботы, Игорь пригласил Верочку в ресторан. Она – видно было по лицу – сильно удивилась, но обошлась без расспросов. Игорь подготовился заранее. До этого он лишь однажды был с девушкой в ресторане, поддавшись на уговоры Юдиной, и теперь старался не ударить в грязь лицом. Усевшись за столик, Игорь небрежно развернул меню и протянул Вере:
– Выбирай на свой вкус.
– Но здесь все так дорого! – вовремя понизив голос, сказала девушка.
– Успокойся. Один раз можно. Я хорошо заработал, и мы должны отметить мой успех.
– Не боишься, что я тебя разорю? – по лицу Веры скользнула улыбка, которой она прикрыла свое смущение.
– Если бы боялся, то отвел бы тебя в другое место.
– Хорошо, уговорил.
Они сделали заказ и повели неспешный разговор о всяких пустяках. Общие темы нашлись быстро, Вера заканчивала учиться в школе, из которой вышел Григорьев, и они перемывали косточки учителям, хорошо знакомым обоим. У Веры, знающей на отлично естественные предметы, с детства были трудности с русским языком. Поэтому больше всего досталось «русалке», упорно ставившей девушке тройки. Но за насмешками скрывалось беспокойство. Вера собиралась поступать в университет, где сочинение являлось обязательным экзаменом, и очень боялась его завалить. Умудренная опытом мать предлагала дочке поступать в пединститут, где у нее имелись хорошие связи, да и требования были куда ниже, однако Верочка стояла на своем. Из пединститута главная
Верочка с удовольствием пила сухое вино, осушив два бокала.
– Родители не отругают? – забеспокоился Игорь.
– Нет, – девушка загадочно улыбнулась.
– Тогда хорошо закусывай, запах меньше будет.
– Нельзя. Ты же сам говорил, что не любишь полненьких.
Они вышли из ресторана в начале десятого вечера. Игорь хотел побыть с Верочкой вдвоем, тем более что погода выдалась замечательная. Всего за неделю холодный северный ветер сменился южным, в городе заметно потеплело, казалось, на дворе не апрель, а середина мая.
Григорьев старался вовсю, шутил, посвящал Веру в особенности студенческой жизни, но девушка не очень внимательно прислушивалась к его словам, занятая какими-то своими мыслями. Заметив состояние Веры, Игорь начал теряться в догадках. А не переборщил ли он с ресторанной затеей? Даром что Верочка еще школьница, соображалка у нее работает качественно. Вдруг она догадалась, что внезапное богатство Игоря связано с его недавним пребыванием в камере? Тогда ее реакцию будет сложно предсказать.
Но девушку волновали совсем другие проблемы. Еще утром, воспользовавшись погожими выходными, ее родители уехали на дачу. Квартира осталась свободной. Такое случалось много раз в течение их с Игорем романа, но теперь, страдая от ревности, Вера говорила себе: «Возможно, у Игоря действительно была другая или другие. Но он любит только меня, я это вижу, я это чувствую. Лишь со мной ему по-настоящему хорошо. Просто Игорь стал мужчиной, ему мало поцелуев и объятий даже с любимым человеком. Он жаждет секса, этот проклятый основной инстинкт толкает его на случайные связи. Если я хочу, чтобы он целиком принадлежал мне, я должна забыть о своих принципах, отдаться ему целиком – не только душой, но и телом. Иначе мне снова придется делить Игоря с девушкой, которой плевать на нравственность».
Тут надо упомянуть один факт. В то время страна пожинала плоды многолетнего лицемерного ухода от проблем половой жизни, выраженного глобальной фразой «У нас секса нет». Теперь население, и особенно молодежь, с головой погрузилось в секс. Хотя нет, как раз голова в этом процессе не участвовала, доминировали животные инстинкты, поэтому многократно возросло число заболеваний сифилисом, гонореей, ВИЧ-инфекцией. Средства массовой информации с энтузиазмом освещали благодатную тему, и быстро создалось впечатление, что новое поколение вступает в половые контакты задолго до своего полового созревания.
Вера тоже читала газеты, она тоже смотрела телевизор, и поэтому ей казалась, что она одна осталась такая недотрога среди старшеклассниц. Идя с Игорем к дому, Вера часто вдыхала полной грудью, напоминая человека, собирающегося нырнуть в холодную воду. Или, скорее, царя из «Конька-Горбунка», готового сигануть в кипяток. Страшно, но так заманчиво выйти из испытания совсем другим человеком. Несколько раз девушке хотелось остановиться и сказать: «Ну вот мы пришли. Дальше я сама». Тогда она вспоминала о будущих соперницах, и эта мысль придавала ей решимости.
Игорь сильно удивился, когда они оказались у квартиры Веры. Когда же девушка открыла дверь и поманила внутрь, он испытал настоящее потрясение. Он снял обувь, прошел в комнату. Вера, словно бедная родственница, пристроилась на табуретке. Она будто испугалась собственного решения. И тут Игорь понял: девушка сделала почти все для их первой близости, остался только последний шаг. И этот шаг должен сделать он. Слившись с Верой в горячем поцелуе, он взял ее на руки и перенес с табуретки на диван.