Комбат. Механик для легионера
Шрифт:
– Оголодали, изверги! Так они мне всю руку оттяпают.
Мазуркевич не знал двух элементарных вещей. У рыб давно выработался условный рефлекс: если кто-то протягивает руку к крышке, значит, сейчас будут кормить. А из всех пираний только несколько видов способны нанести человеку серьезную травму. Пираньи, плававшие в аквариуме, к этим видам не относились. Они были травоядными!
Но Борис не удосужился ознакомиться с пояснительным текстом и принялся размышлять о том, как вытащить подсказку без потери конечности. Почти сразу возникла мысль о проволоке с крючком на конце. Лучше медной, она пластична и достаточно прочна. У него дома такая проволока была, но это час езды в один конец. Борис подумал, что в зоопарке должны быть какие-то подсобные рабочие. Он вышел из здания аквариума и
– Молодой человек, вы чем тут занимаетесь? – услышал Мазуркевич за своей спиной.
От неожиданности он едва не выронил фигурку, уже показавшуюся на поверхности, но овладел собой, достал водолаза и пустился в сочиненные на ходу объяснения.
– Понимаете, моя младшая сестра очень хочет такого же. Вы не подумайте, я не ворую, я готов хорошо заплатить, – Борис протянул пожилой женщине тысячу рублей.
Та, казалось, не заметила денег:
– Верните декорацию на место!
– Но войдите в мое положение! Мне придется тратить время на поиски такого же водолаза, а оно у меня очень дорого. А вы сможете заменить его куда более приличной декорацией. – К первой тысяче добавилась вторая.
Смотрительница сжалилась, отступила, а Мазуркевич юркнул в туалет, опасаясь, что все его хлопоты и траты окажутся напрасными. Но нет! Внутри фигурки лежал свернутый трубочкой листок, на котором был нарисован еще один план. Осмотрев его, Мазуркевич буркнул:
– Они довольно однообразны. То подвал дома, то заброшенная стройка.
Хотя план был четким и ясным, в нем указывалось только расположение подсказки, но ни слова не говорилось о подходах к ней. Разумеется, таковы были правила игры, но разве от этого легче. Оказавшись на месте, Мазуркевич быстро убедился, что тут сам черт ногу сломит. Только наш человек умеет так забрасывать стройки – вместе с поломанными инструментами, какими-то механизмами, горами бутылок и кучей разного хлама! Остов здания напомнил Борису крепость, разрушенную после длительной и ожесточенной осады. Стены местами были возведены до четвертого этажа. Кое-где, но далеко не везде, между ними лежали бетонные перекрытия. Указатель находился на уровне третьего этажа, и на эту высоту надо было как-то вскарабкаться, причем не абы где, а как можно ближе к заветному месту, так как лишь в отдельных местах наверху строители успели сделать проходы.
А как спокойно обойти дом, соотнести план с действительностью, если кругом ямы, грязь, торчат арматурины? Мазуркевич долго приноравливался и наконец сумел найти место, где лежала подсказка. Но подняться прямо к ней было нельзя, отсутствовали лестничные пролеты. Ближайший из них вел лишь до второго этажа. Пришлось идти, балансируя, словно канатоходец, по бетонной балке к следующей секции и выходить на нужный уровень. У пролета лежала бетонная плита. Мазуркевич прошел по ней и увидел доску, перекинутую от одной балки к другой, той, возле которой находилась подсказка.
Тут бы Мазуркевичу включить мозги, прикинуть, сколько лет пролежала доска, намокая под дождем и медленно гния, но она выглядела прочной, а обходной путь казался гораздо более рискованным. Строители не уложили здесь плит, надо было пройти три балки на высоте третьего этажа. При ширине балок около двадцати сантиметров задача не выглядела такой уж легкой. Хотя в крайнем случае можно было проползти их, страхуя себя руками. Медленно, но верно.
Однако Борис соблазнился доской, не удосужившись толком посмотреть вниз. Он только опустил голову и заметил на земле большой кусок черного полиэтилена. А вот о том, почему он там лежит и не скрыто ли что-то под ним, – об этом Мазуркевич не подумал. Он ступил на доску и сделал несколько осторожных шагов. Все же Борису не хватило именно бдительности. Ему следовало замереть и прислушаться, а он еще продвинулся вперед. Тут же раздался треск. У Мазуркевича еще оставался шанс на спасение, дай он задний ход. Но Борис зачем-то
Черный полиэтилен скрывал яму глубиной метра два. Только не надо думать, что ловушку подстроил Граф, наполненный коварством и возжаждавший крови. Яму вырыли рабочие для каких-то производственных целей. Цели остались на бумаге, а в яму свалили разные железные агрегаты, способные по мысли строителей еще пригодиться в будущем. Поэтому они накрыли их полиэтиленом. Люди Графа всего лишь использовали уже готовую западню, положив над ней старую доску. Причем отнюдь не из-за патологической жестокости. Граф рассудил так. Не только умный, но и обычный человек сразу заподозрит неладное. Стройка давно заброшена, а хорошая доска лежит на виду у случайных прохожих. Ее бы давно унесли. Следовательно, доску положили недавно, причем те самые люди, которые прятали завещание. Но если даже по какому-то удивительному стечению обстоятельств доска осталась лежать с момента ухода строителей, она успела прогнить. В любом случае лучше использовать обходной путь.
Так, по мнению Графа, рассудил бы даже не самый умный человек. А дурака не жалко!
Падая, Мазуркевич закричал от страха. Крик перерос в исполненный боли вопль, когда Борис, смяв полиэтилен, рухнул на металлические агрегаты. Взлетев до самой высокой ноты, вопль оборвался. Чуть позже оборвалась и первая из жизней наследников.
Глава 8
– К черту наследство! К черту двадцать пять миллионов долларов!.. Хотя уже почти тридцать. Все равно к черту! – буйствовал Вислогузов, заставив вжать голову в плечи свою миниатюрную жену.
Юрий Петрович Вислогузов был вторым по старшинству из детей Драгуна. Ему недавно исполнилось тридцать, и за это время он сумел добиться кое-чего в жизни. У Юрия Петровича был свой бизнес, который было бы смешно сравнивать с бизнесом отца, но все же приносивший стабильный доход. Вислогузов мог позволить себе заметно больше среднестатистического россиянина, но ему, как и всякому человеку, хотелось большего. Поэтому он решил принять участие в погоне за наследством. Вытащив свой шар, Юрий Петрович решил, что Фортуна отнеслась к нему равнодушно. Могла одарить более легким вариантом, но могла и подложить свинью, то есть опасный архипелаг. Вислогузов однажды попытался нырнуть с аквалангом, но его вдруг начало трясти от страха. У Юрия Петровича оказалась довольно редкая фобия: при том, что он спокойно плавал и мог даже нырнуть за красивым камешком, лежащим на двухметровой глубине, более серьезное погружение вызывало у него панический ужас.
Ну ладно, Чагос он бы отдал Владимиру, но Африка и Амазония тоже не подарок! Поэтому глупо грешить на судьбу. Так думал Вислогузов, вернувшись домой после жеребьевки. Известие о гибели Мазуркевича повергло его в шок. Он не знал об обстоятельствах смерти Бориса и в своих фантазиях рисовал самые ужасающие картины. Наемных убийц, поджидающих жертву у очередной подсказки, жестокие пытки, мучительную смерть. Даже если в Москве наследник погиб, то что ждет остальных в куда более диких местах? Даже подумать страшно. Олега точно скормят крокодилам или львам, а Михаила – анаконде. Нет, при таком раскладе лучше синица в руке, чем журавль в небе, пролетающий над твоим остывающим телом!
Наследников строго предупредили, что если они передумают, то должны об этом сообщить. Вислогузов неохотно протянул руку к телефону. Жалко денег. Ведь если он никуда не едет, придется отдать выданные на расходы доллары. Может, затаиться? Но если они убили наследника, честно искавшего завещание, то что сделают с тем, кто пытается схитрить? Устроят долгую и мучительную смерть. Если уж он решил отказаться от тридцати лимонов, то из-за двадцати пяти кусков рисковать точно не стоит.
Юрий Петрович набрал указанный номер. К нему приехал Граф собственной персоной. Они уединились в комнате Вислогузова, и помощник Драгуна небрежно выложил на стол большой сверток.