Комбат. Олимпийский характер
Шрифт:
– Это не сморчки, а опята были! – попытался разубедить ее теперь уже вдовец Рыжиков, который вышел из приемного покоя на улицу покурить.
– Тем более! – стояла на своем дама в блестках. – Опята от поганок вообще отличить невозможно!
– Да я сам их собирал! – возмутился Рыжиков. – И уже пробовал. И Веньку угощал. Да скажи же ты, Венька!
Но у Веньки наступила полная апатия. И вдруг он икнул, пошатнулся и тоже осел на землю.
– Я же говорила, что это грибы! – закричала дама в блестках.
– Теперь водки хуже грибов бояться нужно! – проговорил кто-то
А пышногрудая блондинка тут же заявила:
– Нужно немедленно вызывать милицию! Это провокация!
– Теракт! – взвизгнула дама в блестках.
– Она умерла! Доченька моя! – закричала, выбежав из приемного покоя мать Клавдии и, отыскав глазами Степана Рыжикова, добавила: – И ты за это ответишь! Вы все за это ответите!
– Они умирают! Они все там умирают! – послышался мужской голос.
Очевидно, кто-то уже вызвал милицию. Потому что во двор, прямо к приемному покою, подрулил милицейский «уазик».
При его появлении все вдруг замерли и притихли, даже можно сказать, онемели.
Начинало смеркаться, а при свете вдруг зажегшихся в больничном дворе фонарей все происходящее приобрело жуткий, почти мистический характер.
Выскочивший из милицейского «уазика» капитан строго предупредил только что оживленно беседовавших, а теперь враз притихших гостей:
– Никому не расходиться!
Убедившись, что никто и не собирается никуда уходить, капитан зачем-то достал пистолет и, поставив его на предохранитель, направился в приемный покой.
– Чегой-то он? – вполголоса проговорила дама в блестках, когда капитан пошел в больницу.
– Может, и правда теракт? – высказала предположение полногрудая блондинка.
– Типун тебе на язык! – махнула рукой дама в блестках.
– Не. Тут без ста грамм не разберешься! – сказал невысокий тощий мужичонка в мешковатом черном костюме и при галстуке, очевидно тоже из гостей, доставая из пакета предусмотрительно захваченную со стола поллитровку.
– И я выпью! Стресс снять… – сказала, подойдя к нему поближе, дама в блестках. – А то на свадьбе только шампанское пригубила.
– Только, дамочка, у меня стаканов нет. Из горла будешь? – предупредил ее мужичок.
– И мне дай. Для сугреву, – послышался еще один мужской голос.
Но не успели они открутить пробку, как бутылку в буквальном смысле выхватил у них из рук вышедший во двор капитан.
– Есть подозрение, что все дело в водке, – объяснил он теперь уже окончательно сбитым с толку гостям.
Борис Рублев, хотя и переехал в новую квартиру несколько лет назад, практически не знал своих соседей. Постоянные командировки и тот образ жизни, к которому вынудила его военная профессия и, можно сказать, судьба, не располагали к тесному общению. Правда, кое-что из жизни соседей доносилось через достаточно тонкие стены и потолок. И Рублев был в курсе, что соседи сверху собрались разводиться. У соседей слева – маленький ребенок, который ночью просыпается каждые четыре часа, а внизу готовятся к свадьбе. Правда, о свадьбе он узнал, лишь когда к нему поднялись за стульями. Застолье, как он понял, намечалось солидное. Значит, нужно было настроиться минимум на одну бессонную ночь. Когда свадьбу праздновали соседи сверху, которые теперь бурно, с битьем посуды скандалили и собирались разводиться, веселье не стихало дня три. В конце концов приезжали и милиция, и «скорая помощь».
Но, к его великому удивлению, свадьба окончилась, не успев начаться. Он выглянул в окно, когда приехала «скорая помощь», в которой увезли невесту. А через пару часов внизу стало совсем тихо.
Однако выспаться Борису Рублеву так и не удалось. В полночь, время он точно заметил на мобильнике, в дверь настойчиво зазвонили, а потом и застучали.
– Впустите! Я очень прошу вас, откройте мне, пожалуйста!
По голосу из-за дверей можно было понять, что женщина или, скорее, даже девушка была явно чем-то напугана.
Борис Рублев взглянул в глазок и тут же распахнул дверь. На пороге стояла и все время озиралась, как будто за ней гонятся, светловолосая, коротко стриженная девушка с огромными голубыми глазами. Одета она была более чем демократично – джинсы, кроссовки, серый свитер и ярко-синяя куртка. На плече у нее висела довольно солидная и, похоже, тяжеловатая сумка.
Девушка с таким испугом и доверием смотрела на Рублева, что он не мог ее не впустить. Тем более что внизу слышались голоса, кто-то поднимался по лестнице.
– Что случилось? – спросил Рублев, захлопнув дверь и зажигая свет в прихожей.
– Вы не волнуйтесь, – проговорила девушка, как-то сразу успокоившись, и достала из сумки удостоверение, – я корреспондент газеты «Криминальные новости» Ангелина Сойкина. И ничего такого не совершила. Но там внизу милиция. А у меня сейчас нет никакого желания встречаться со стражами порядка. Они уже в подъезде. И все, что мне оставалось, это подняться на этаж выше и позвонить в вашу квартиру. Я пережду у вас, пока они поедут… Вы же меня не сдадите?
На ее доверчивый, полный надежды взгляд Рублеву оставалось лишь пожать плечами.
– А вы здесь один живете? – уточнила девушка.
– Один. А что? – спросил Рублев.
– Да ничего… Это я так, на всякий случай спросила.
Девушка сбросила кроссовки, прошла в комнату, уселась на диван и проговорила:
– Зато смотрите, что у меня есть!
С этими словами она достала из сумки бутылку водки с яркой узнаваемой фирменной этикеткой «Моя Московская».
– Я на ночь не пью, – улыбнулся Рублев.
– Да, я понимаю. Вы, наверное, спортсмен или военный… А я вообще не пью, в принципе.
– Так, может, спрячьте ее. Пригодится. Это же сегодня самая конвертируемая валюта.
– Это не просто водка. Это вещдок, который я увела из-под носа у милиции, – с гордостью заявила девушка.
– Вещдок? – удивился Рублев.
– Еще какой! – гордо сказала девушка.
– Да, час от часу не легче, – улыбнувшись, покачал головой Рублев и предложил: – Вам чай, кофе?
– Даже не знаю. Если придется сейчас от ментов убегать, лучше кофе, а если спать ложиться, то чай. Я замерзла страшно! Или это из меня стресс так выходит… – проговорила девушка, едва справляясь с дрожью.