Комбинации против Хода Истории (Сборник повестей)
Шрифт:
«Играть он умеет, – в суетливом волнении думал Евгений Фёдорович, – но тут не только игра... Эти „диалоги с Создателем“... Непомернейшая, прямо-таки фантастическая гордость! Ничьё мнение для него не будет свято, и уже из-за этого, по самой коренной сути своей, он – злейший враг».
Евгений Фёдорович выплеснул:
– Всё то, что вы сейчас произнесли, – если вы только сами в это верите, – есть вопль уродливо-раздутого самомнения. Чтобы тешить его, чтобы отнимать жизни, вы выбрали стезю провокатора. И к нам вы теперь явились, влекомые
Володя стремительно подался вперёд, клонясь в рывке, выхватил из-за голенища бритву и молниеносно взмахнул ею перед лицом сидящего на диване Роговского:
– И р-раз! И два!
На него запоздало навалились, заломили руку с бритвой.
– У вас кадык – надвое! – вырываясь, хрипел в лицо господину Володя. – Я вас, считайте, уже два раза полоснул! Вот какие у вас охранители...
Его ударили кулаком по затылку, но он закончил:
– Бритву просмотрели – мастера! То-то красная разведка действует без препятствий...
– Не бейте его! – выдохнул в отпускающем сердечном холодке Роговский. – Свяжите.
Ромеев бился, зажатый тремя дружинниками:
– Прямая вам по-ольза от меня-а-аа! Как нужен я вам, ну-ужен!
«С чего бы ему быть столь смелым? – больно стучало в голове Евгения Фёдоровича. – Рассчитывает на защиту офицеров! Может, имеет основания – знает кого-то? Сколько их, монархистов, кадетов, пока в одном лагере с нами...»
– О большевиках помыслите! – вдруг жалобно и точно потеряв голос, просипел Володя. – Вот уж – Зло-оо! вот – Сила-аа... Дурачочки вы против них, глупыши белопузые. У них – клыки-с! Порвут они вас и проглотят... Дайте мне поработать против них, вусмерть выложиться, а там – цедите мою кровь по капле...
«Нет ли у него кого здесь, в контрразведке?» – кольнуло Роговского. Он медленно сказал:
– Вы опрометчиво посчитали нас глупцами. Мы знаем о заговоре! В нём участвуют часть офицеров и лица, подобные вам. Готовится свержение нашего правительства народных представителей, дабы установить военную диктатуру. – Евгений Фёдорович резко поднялся с дивана. – Вы прибыли для связи. От кого? К кому?
Открылась дверь, из коридора донеслись голоса. Вошедший Панкеев доложил: волнуются солдаты.
– Кто? – нарочито недоумевающе воззрился на него Онуфриев.
Поручик объяснил: Ромеев и несколько добровольцев задержали троих. Личности весьма подозрительные. Солдаты спрашивают: почему вцепились в Ромеева, а арестованными не занимаются?
Онуфриев – демонстративно – тяжело, скорбно вздохнул:
– Солдаты – спрашивают!.. – со смиренным видом пожал плечами: – Что же-с, армия – Народная... Займитесь арестованными.
– Па-а-звольте! – вмешался министр. – Арестовал – он?! – ткнул пальцем в Володю, стоявшего со связанными за спиной руками. – О-о-он?! – широко расставив ноги в шевровых сапогах, Роговский пристально вгляделся в полковника. – Вы что же... ничего не вынесли из услышанного здесь?
Онуфриев принял подчёркнуто озабоченное, мрачное выражение, приблизился к Володе:
– Я вижу всё, что вы пытаетесь скрыть!
В глубине души Василий Ильич считал невиновными большинство тех, кого забирали подчинённые ему люди: за исключением разве что бандитов, которых посчастливилось схватить на месте преступления. И сейчас думалось: трое, о ком было доложено, невиновны. Да и с этим бывшим агентом не стоило бы теперь сводить счёты. Вероятно, он претерпел от большевиков такое, что повредился в рассудке: к кому принесло? Ну и враки его сами за себя говорят.
– Василий Ильич, – обратился к начальнику Панкеев, – разрешите, я займусь арестованными?
– Погодите, – Онуфриев вопросительно смотрел на министра: – Так вы полагаете...
Тот картинно указал на Володю:
– Займитесь им! А те... вы уверены, что он не хочет вашими руками взять их жизни?
«Не к полковнику ли Ромеев шёл?» – сверлила между тем мысль.
Онуфриев сказал осторожно:
– Отпустим их...
– Решайте, – зловеще произнёс Роговский. – А мы – посмотрим...
Володя умоляюще вскричал:
– На колени встану! Я – фон Риббек – на колени! Но не отпускайте вы их, вся ихняя сеть в руках у вас...
– От себя отводит, – с деланно-торжествующей уверенностью заявил Роговский Онуфриеву, следя за его лицом, стремясь проникнуть в его мысли. – Нас интересует действительная сеть, и я требую результатов, полковник!
Ромеевым занялись, а Панкееву было приказано позаботиться, чтобы троих задержанных отпустили.
11
С солдатами к пакгаузам отправился дружинник. Быбин по пути возмущался:
– Без проверки – и враз отпустить! А кто они, как не разведчики?
Шикунов подхватил вежливо-ласково, будто он не досадует, а говорит любезность:
– Зато умелого, умного человека сцапали. Впились в него!
По-всегдашнему пасмурный Лушин ввернул со сварливой, злой нотой:
– Видать, много чего есть за ним...
– Но он – за нас! – воскликнул Сизорин, заглянул в лицо Лушину: – И не жалко вам, что он погибает? – отскочил, пряча выступившие слёзы.
Дружиннику указали отделение пакгауза, где были заперты трое. Он отодвинул засов, распахнул дверь. Тотчас из помещения донёсся громкий голос барышни:
– О, новое лицо! Наконец-то! Голубчик, вы знаете, какие-то пьяные люди нас заперли... хотели надо мной надругаться, ограбить. Я пожалуюсь генералу!
– Выходите, это самое, – дружинник показал рукой, – на волю.
Вслед за ней появился мужичонка в лаптях:
– У меня сынок за народный Комуч кровь льёт, а меня – под запор...
Проходя мимо солдат, барышня узнала их, отвернулась, ускорила шаг.
– Ну, – пробормотал Быбин, – а где пацан? – вошёл в помещение. Через минуту выбежал: – Держи-и их! Убили!