Комбинация
Шрифт:
Всего около тридцати тысяч человек при полусотне орудий.
Вполне прилично.
Более чем.
Во всяком случае по меркам Европы — это была весьма представительная армия. При должной выучке и оснащении.
Европейских наблюдателей, кстати, тоже хватало. Куда же без них? Вокруг Петра их постоянно крутилось достаточно. И дела его находились под пристальным контролем. Особенно теперь, когда шла большая игра, подготавливающая войну за испанское наследство.
Год назад, после смотра, проведенного Бутырскому полку, Петр приказал распространить практику его занятий на все московские полки. В который раз уже. Только теперь он лично контролировал выполнение приказа, иногда привлекая к делу Ромодановского и сына. Ну и сам отличился — пару раз открыто и прилюдно поколотил палкой нерадивых полковников.
Перебор, конечно.
Один из этих побитых полковников даже подал в отставку.
Зато до остальных все дошло.
Доходчиво так.
Отчетливо.
И они стали гонять своих подчиненных. Местами, правда, перегибая палку. Но не сильно. Они знали, что за ними приглядывают. Оттого и держались в определенных рамках. Просто били копытом, образно говоря, и демонстрировали рвение…
Минул год.
И царь увидел результат.
Даже полки, укомплектованные вчерашними стрельцами, умудрялись держать относительное равнение в движении. Перестраивались, правда, не шибко ловко. Но по сравнению с тем, что они показывали в 1698 году — прямо чудесный уровень показывали.
Преображенский, Семеновский и Лефортов полки выделялись на их фоне, как боевой конь рядом с клячей. Потому что тут не только царь давил, но и сами солдаты старались. Особенно первые два полка.
Бутырский же полк казался Петру Алексеевичу каким-то механизмом что ли. Гордон гонял его как мог. Да и потом, новый полковник старался. Посему строевая подготовка у него выглядела на уровне одних из лучших полков Фридриха Великого. О том, царь, конечно же, не знал. Но ему и не требовалось. Он смотрел на его движение по полю и перестроения прямо заворожено…
Вот он дал отмашку и оба полка драгун пошла в атаку. Имитируя ее.
Полковник Бутырского полка выкрикнул команду.
Она как импульс пробежала по командирам, повторяющим ее и дублируя.
И полк лихо перестроился в каре.
Быстро.
Слишком быстро, чтобы кавалеристы успели что-то сделать.
И даже дали залп над головами всадников, дабы обозначить огонь.
Оба полка драгун обогнули каре и отошли.
Атака была отбита.
После чего прозвучала команда и полк перестроился в линии. Также быстро и слажено.
И так далее.
Солдаты Преображенского и Семеновского полка тоже старались. Но даже они завидовали этой слаженности…
Бутырский полк был к тому же переодет в новую форму по легкому образцу, предложенному царевичем. Имел соответствующий «обвес» снаряжения. И красовался новенькими мушкетами, а также новыми тесаками вместо шпаг или сабель. Так что даже визуально отличался от других полков.
Отчего бросался в глаза комплексно.
Европейские тоже наблюдатели смотрели на него и о чем-то переговаривались.
А потом были демонстративные стрельбы.
И опять Бутырский полк оказался впереди остальных, выдавая по семь выстрелов в минуту [27] . По семь! С новыми облегченными мушкетами это оказалось хоть и трудно, но реально.
На его фоне полки, укомплектованные из вчерашних стрельцов, выглядели откровенно жалко с их двумя выстрелами. И несколько терялись другие старые солдатские полки Москвы с их тремя-четырьмя выстрелами.
— Как они это делают? — поинтересовался датчанин.
27
Семь выстрелов в минуту выдавали отдельные полки Фридриха Великого за счет ряда технических особенностей своего оружия и очень хорошей выучки.
— Сие есть секрет, — ответил царь.
— Секрет? — раздосадовано переспросил датчанин.
— Мы их кормим особым отваром на основе мухоморов и ягеля. — беспечно произнес Алексей. — Но точный секрет не скажем. Да. Там все очень непросто. Его наши старцы-монахи открыли. Вычитали в древних свитках, будто бы воины севера в былые времена использовали такие снадобья. Пропитывали им края щита и перед боем грызли их. Славная вещь. Но даже без щитов от этого варева солдаты на время становятся удивительно собранными и ловкими.
Отец на него хмуро взглянул. Очень хмуро и многообещающе. Словно сын по неосторожности выболтал секрет. Наигранно, конечно. Потому что они заранее обговорили этот розыгрыш. А потому Петр добавил уже от себя:
— Русские животы к тому вареву стойки. Голод не тетка. Частенько приходится простому люду есть всякую дрянь. В том числе и едва съедобную.
— Но норманны али шведы к такому привычные должны быть. — жизнерадостно произнес царевич. — Вон — тухлую рыбу едят. А это пострашнее ягеля и мухоморов.
— Выпорю, — процедил отец.
— И давать ее можно лишь раз в несколько месяцев. Иначе можно слечь. — добавил Алексей улыбнувшись.
— А те отчего дурно стреляют? — указал англичанин на Преображенцев с Семеновцами.
— Не привыкшие. Тяжело им пока. Для привыкания нужно время. Поначалу почти всем плохо. — буркнул царь.
Иностранцы покивали.
Им требовалось объяснение. И почему не такое?
— И зачем ты хочешь их обмануть? — незадолго до этого спросил Петр, когда сынок решил с ним переговорить в дороге. Когда они оказались без лишних ушей — чуть в стороне от свиты и охраны.
— У России есть только два союзника — ее армия и флот. А что до этих, лысых задниц в париках, то я хочу посмотреть, как они жрут мухоморы с ягелем, пытаясь подобрать чудодейственный состав. Да и, в конце концов, в любом деле есть место хорошей шутке.
— Хорошей? — смешливо фыркнул царь…
Полевые маневры тем временем продолжилась.
На них отводилось трое суток. Потом упражнения по осадным делам. Старую крепость с земляным валом, возведенную тут в 1694 году еще по осени подновили. Все траншеи, отрытые в те дни, засыпали. И теперь Петр Алексеевич хотел еще потренироваться… поупражняться в делах осадных. Попробовав закрепить свой опыт Азова и кое-какие материалы, которые удалось узнать во время Великого посольства и последующей переписки…