Комбриг
Шрифт:
— В районе пяти часов вечера с фланга была атакована 30-я танковая дивизия. На этот раз она не смогла удержать Пружаны и сейчас отступает к Сельцам. Так что теперь, комбриг, мы остались один на один с 47-м механизированным корпусом немцев.
— Откуда эта информация, майор?
— К нашей группе вышло несколько танков из разбитой 30-й дивизии. Они из разных подразделений, но все прибились к батальону капитана Лысенко. Вот он и сообщил нам все эти сведения.
— Так…! Сколько в наличие танков в его группе, есть ли пехота?
— Из Пружан вместе с пятью Т-34 Лысенко вырвалось ещё два КВ и четыре Т-26. На броне было вывезено из Пружан 18 красноармейцев и один младший командир. Он, правда, ранен, хотя и не очень тяжело. Наотрез отказывается эвакуироваться, так же, как и пятеро других
— А воевать-то они смогут?
— Как сказал наш фельдшер, ранения не тяжёлые, если не ходить в атаку, то в обороне стрелять смогут.
— Хорошо, майор! Раненых оставляй при нашем заслоне, остальных зачисляй в мотопехоту. Прибывшие танки тоже теперь будут входить в твою мехгруппу, командиром пускай там остаётся капитан Лысенко. Предупреди его, что пока мы не пробьёмся к нашим в Сурож, он подчиняется командованию бригады. А что ты, майор, не пригласил его на наше совещание?
— Ну, он же не наш, а из 30-й танковой дивизии. К тому же я ещё никому не сообщал, что немцы разбили 30-ю дивизию и взяли Пружаны. Настрой на атаку немецких гадов у людей нужно сохранить. А тут сведения о том, что фашисты разбили наголову целую танковую дивизию… Это может подорвать веру в победу.
— Думаешь? А мне кажется, наоборот, узнав про потерю Пружан, люди будут злее и драться яростнее. К тому же, как говорится, "шила в мешке не утаишь". Наверняка же уже все знают, что наши войска оставили Пружаны. И то, что следующим будет наш передовой заслон, тоже знают. А если нет, то узнают очень быстро. Все, майор, иди, распорядись, чтобы наши техники занялись обслуживанием прибывших танков и пришли ко мне капитана.
По виду вошедшего в палатку капитана можно было сразу понять, что совсем недавно он вышел из большой передряги. Весь запылённый, он пропах потом и порохом, взгляд нервный, речь отрывистая, в ней плохо отслеживалась логическая связь. Заставив его отрапортовать по всей форме, я добился того, чтобы он немного успокоился и начал всё адекватно воспринимать. Теперь он, уже совершенно внятно, рассказал обо всех перипетиях боя за Пружаны и о причинах, которые заставили дивизию сдать город. Их было две. Во-первых, это действия немецкой авиации, а во-вторых, отличные боевые навыки немецкой пехоты. Немцы не кидались врассыпную даже при появлении на поле боя КВ или Т-34. Немецкие артиллеристы из своих 37-мм противотанковых пушек, конечно, не могли пробить брони наших танков, но они быстро обучились и начали стрелять по гусеницам. Обездвижив танк, немецкая пехота затем его просто сжигала, а выбравшихся из горящей машины танкистов — расстреливала.
На моё сообщение о том, что в силу сложившийся обстановки вышедшие из боя остатки 30-й танковой дивизии теперь будут подчиняться командованию 7-го ПТАБРа, капитан сразу же согласился. Наблюдая при этом за выражением лица Лысенко, я понял, что получив это распоряжение, он испытал огромное облегчение. Конечно, теперь вся ответственность за действия танкистов ложилась на плечи командования бригады.
Наконец, отправив капитана заниматься техническими вопросами вхождения его команды в 7-й ПТАБР, я остался один в палатке. Проанализировав всю полученную от Лысенко информацию, я пришёл к однозначному выводу — нельзя все ставки делать исходя из того, что наши КВ неуязвимы для противотанковой артиллерии вермахта. Несмотря на то, что появление на поле боя наших танков КВ и Т-34 явилось полной неожиданностью для гитлеровцев, они не запаниковали, и очень быстро научились бороться с этими грозными машинами. Да, всё-таки солдаты у немцев были отлично подготовлены, и их части были весьма боеспособными. Малейшая ошибка моих ребят, чуть зазеваемся, тут же растопчут и порвут в клочья. Но эта переоценка сил бригады ни на йоту не изменила моего плана по проведению рейда по тылам гитлеровцев. Было только одно изменение — чёткое решение избегать прямого боестолкновения с немцами в больших населённых пунктах. И ещё, теперь я окончательно решил лично принять участие в этом рейде.
Первоначально я хотел обосноваться на НП 681-го полка, и уже оттуда дирижировать действиями подразделений бригады и артполков РГК. Теперь же решил, что и Осипов с этим прекрасно справится. Тем более,
К тому же, какая в принципе разница, возвращаться в штаб бригады через Слоним или огибать Беловежскую пущу через немецкий тыл. Во втором случае путь, конечно, намного длиннее, но зато вряд ли там нас накроют немецкие бомбардировщики. Опять же, в немецком тылу мы будем охотниками, а они — дичь. Если всё будем делать стремительно, пройдём через немецкие порядки к Сурожу как горячий нож сквозь масло. Лишь бы топлива хватило, и не отказала техника. Но здесь было вроде бы всё в порядке. Баки у танков полные, имеется ещё полный дизтоплива заправщик, а так же одна полуторка забита полными бочками с бензином. Что касается моторесурса танков, то у наших КВ он превышал 70 часов, а у танков Лысенко был не менее 30 часов. Так что, хватит и на три таких рейда. Предстоит пройти по тылам противника почти триста километров, но — где наша не пропадала! В конце концов, эти гады не ожидают такой наглости, тем более, мы будем трясти части второй линии, а это всё-таки вам не дивизии первого эшелона. Вот там, конечно, наш фокус бы не прошёл, всё-таки, в передовых частях вояки очень серьёзные и стойкие. Их на "фу-фу" не возьмёшь, сами на ходу подмётки срежут.
Как бы в подтверждение крутости передовых частей вермахта, у нашего узла обороны, перекрывающего эту просёлочную дорогу, началась перестрелка.
— Ну вот, стоило только вспомнить про нечисть, а она уже тут, — подумал я, — наверное, немцы сейчас и наш заслон, перекрывающий шоссе, штурмуют. Да, наверное, подобрались и к узлу обороны на соседней просёлочной дороге.
Из всех этих трёх заслонов, самый сильный перекрывал именно эту дорогу. К тому же позади него стояли наши танки. Вызвано было это тем, что эта дорога была стержнем всей задуманной операции. Она проходила посередине коридора от Пружан до Слонима. Именно вдоль неё располагались все наши гаубичные батареи. Со своих позиций они могли вести огонь как по шоссе, так и по другому просёлку. Немцев на эту дорогу пропускать было ни в коем случае нельзя, здесь нужно было стоять насмерть. По другим же дорогам, да ради Бога, тут я только приветствовал бы немецкие потуги. Пускай идут до наших следующих узлов обороны, мы только этого и ждём. Можно сказать, не спим, ожидаючи гостей.
— Кстати, про сон, — подумал я и решил всех участников предстоящего рейда отправить отдыхать. Ничего страшного, немцы сейчас немного подёргаются до темноты, а потом успокоятся. Всё самое главное будет происходить завтра, вот с первыми лучами солнца и будем готовы к любым неожиданностям и пакостям.
Только я вышел из палатки, как тут же пришлось бежать к ближайшей щели. Казалось, прямо над головой повисли немецкие самолёты. Уже находясь в узкой траншее, я начал немного соображать: "Ведь не на мою же многострадальную голову собирались пикировать Ю-87, они приготовились бомбардировать позиции нашего заслона, находящиеся в метрах семистах от расположения мехгруппы." С первым воем пикировщика я посмотрел на часы — было 20:27, до наступления темноты оставалось часа два.
— У этих же гадов для штурма наших позиций до темноты осталось совсем мало времени, — подумал я, — неужели они продолжат атаковать и ночью? Вот же, суки, все мои планы на отдых личного состава нарушили!
Немецкие самолёты продолжали своё чёрное дело, а с передовых позиций начали доноситься звуки перестрелки. Да такие, что перекрыли резвый лай наших двух 37-мм зениток и очереди трёх пулемётов ДШК. У двух других заслонов из средств ПВО было только по одной пушке и пулемёту ДШК. Средства ПВО мехгруппы молчали, подчиняясь моему строжайшему приказу — сидеть тихо как мыши, если авиаудар не будет наноситься непосредственно на замаскированные позиции. Такой же приказ получили и все подразделения, располагающиеся в засаде вдоль дороги.