Комедианты
Шрифт:
– Они так считают. И это хорошо, ты сам знаешь.
– Наверно, я всё-таки старею.
– Ты? Не смеши.
Глава 15
– Молодой человек! – окликнул меня тощий мужичок маленького роста и азиатской наружности. На нём была лёгкая куртка на все случаи жизни и старые спецовочные брюки, заправленные в резиновые сапоги.
– Молодой человек, – повторил он.
– Да.
– Извините, молодой человек, у вас закурить не найдётся?
Я хотел было сказать, что не курю,
– Папиросу будете?
– Ещё и лучше. Люблю настоящий табачок, а то сейчас делают…
Он взял папиросу, смял мундштук, сунул в уголок рта. Он ждал, что я тоже закурю, чтобы прикурить от одной спички.
– Я не курю.
– А…?
– Случайно у друга увёл. Так что вам повезло.
– Домой возвращаетесь? – спросил он, все ещё не решаясь сказать мне «ты».
– Да я так… – промямлил я, не зная, что ответить.
– А я вот из командировки. Целину опускаем. Читал «Поднятую целину»? Вот её мы и опускаем. Разбираем сооружения. Что можно – продаём, что нельзя – в утиль. Сейчас много чего в утиль принимают… – сообщил он, обрадовавшись свободным ушам.
– Пионером работаете? – пошутил я.
– И пионером, и комсомольцем… Кем только я не работал…
– Большие командировки?
– Да полгода уже там. Домой только раз в месяц. Зато жена родная… Родней не бывает… А там. Жил у мужика… ну и народ… С голодухи пух. Хлебную корочку в рот засунет и сосёт. Неделями с дивана не встаёт, энергию экономит. Купался в последний раз года два назад. Пропил всё. Они там все пьют и нихрена не хотят делать. Мы с трудом рабочих себе нашли. И деньги ведь хорошие платили. Всё равно. Голы-босы, жрать нечего, всё равно. А один раз просыпаемся, а у нас мент бензин сливает. Зашёл во двор… канистра, шланг. Мы ему: «Нахрена так делать? Трудно попросить по-хорошему?» А он глаза вылупил, оскорбился, блин, мудак, да как заорёт: «Нахуя мне ваш бензин! Хоть залейтесь!» Орёт, а сам на ногах еле стоит…
– Автобус.
Кроме нас и кондуктора в автобусе было человек пять. Такие же как и мы – помятые, небритые, одетые кое-как.
– Оплачиваем проезд, – произнесла механическим голосом сонная кондукторша.
– Я заплачу! – засуетился мужичок, видя, что я полез в карман.
– Да у меня есть.
– Ничего. Вот, возьмите за двоих…
– Спасибо.
– Далеко едешь?
– Ещё не знаю, – честно признался я.
– А поехали ко мне.
– Да ну, у тебя там жена, не виделись сколько.
– Ушла она, – грустно сказал он, – к другу ушла… бывшему. Не выдержала такой жизни. Поехали. Тебе всё равно деваться, смотрю, некуда, а мне всё ж не одному.
– Тогда поехали.
– Ты какую водку предпочитаешь? – спросил он меня в магазине, куда мы зашли за продуктами по дороге к нему домой.
– Не знаю. Я вообще её нечасто пью.
– Понятно. Тогда вот эту. Она хоть и неказистая, а настоящая, фирменная.
– Ты уверен?
– Я точно знаю.
– Тогда её.
Я попытался, было, заплатить за часть припасов, но он резко воспротивился.
– Сегодня ты мой гость. Я угощаю.
Возражать я сильно не стал. В моём неопределённом положении деньги лучше было экономить.
Дом у него оказался очень даже ухоженным, хоть и было видно, что здесь какое-то время никто не жил (не было в нём жилого запаха), всё было чисто и в полном порядке.
– Проходи. Сейчас будем есть.
Он открыл воду, проверил газ… Минут через тридцать на столе стояла жаренная на двух жирах (сливочном и растительном масле) картошка, огурчики, помидорчики, грибочки, аджика и свежий хлеб. Рюмки были чистыми и удобными, а водка холодной.
– Ну, за знакомство, – сказал он, поднимая рюмку, – меня, кстати, Геннадием зовут, а то мы не познакомились…
– Игорь.
– Вот теперь можно и за знакомство… Ты хлеб в аджику макай. Нет ничего лучше для водки, чем хлеб с аджикой. Ты ешь. По глазам вижу, голодный.
Я приготовился к куче вопросов, но вместо этого он показал рукой на старые часы, шумно отсчитывающие секунды.
– Присмотрись внимательно. Ничего не находишь в них необычного.
– Странные они какие-то.
– А точней?
– Точней не скажу.
– Это ошибка часовщика. В этих часах стрелки останавливаются не 60, а 61 раз. 61 минута, состоящая из 61 секунды. Но идут точно. Месяцами можно не подводить.
– Странная штуковина.
– Странная и символичная. Я когда их в карты выиграл, долго не мог поверить. Специально считал раз за разом… Они изменили моё представление о жизни и о времени. Двадцать пятый кадр, шестьдесят первая секунда… Скрытая секунда. Одна на час. За годы жизни, знаешь, сколько их таких набегает. Если собрать все секунды, которые от нас убежали… Знаешь, сколько в среднем живёт человек?
– Сложный вопрос.
– Несколько минут. Всего каких-то несколько минут. Всё остальное время он занимается чёрти чем. Всю жизнь мы носимся в поисках чёрти чего, замечая лишь на мгновения жизнь. И таких мгновений всего на несколько минут. А некоторые так и умирают лет в восемьдесят, не прожив и секунды…
– За это можно и выпить.
– За это необходимо выпить!
– А ты знаешь, – заговорил он, закусив водку капусткой, – что в астрологии один градус земной орбиты соответствует одному дню.
– Не стыкуется. Триста шестьдесят и триста шестьдесят пять.
– Это дань принципу неопределённости.
Он разлил остатки водки по рюмкам.
– А теперь спать.
– Может, останешься? – спросил он, накормив меня на следующий день завтраком.
– Да нет, я пойду. Спасибо.
– А то оставайся. Место есть, да и мне веселее.
– Нет, спасибо. Мне действительно надо.
– Ну, надо, так иди.
Мы крепко пожали руки.
– Ты это… Я завтра уезжаю. Ключ будет вот здесь, – он показал мне малозаметный гвоздь, – если надо… ты не стесняйся.