Комедия книги
Шрифт:
Игра слов проникла даже в надгробные речи. Так, некролог, посвященный некоему Дайкселю, [25] был опубликован в газете под заглавием
«УСТРЕМЛЕННАЯ В НЕБО ОГЛОБЛЯ».
А траурная речь на смерть некоего Блазера [26] называлась
«ВОЗДУШНЫЙ ШАР ДУШИ, влекомый в небеса зефирными ветрами утешения, и т. д.».
Среди миниатюрных изданий Библиотеки имени Сечени нашел я книжечку без указания места и года издания, посвященную венгерскому философу Йожефу Фогараши-Папу (XVIII в.). Автор книжечки поэтически свободно переделал Фогараши в Фагараши (от венг. «мелкая монета») и сыграл на этой фамилии следующим образом: «Величайший ученый-философ, профессор и доктор Йожеф Фагараши Пап, превращающий в золото дешевый металл, в руках которого даже ломаный грош становится изобильным чистым золотом; прославленный венгерский алхимик и т. д.». Известно, что этот ученый с европейским именем привез на родину из Голландии много
25
нем. — оглобля
26
нем. — пузырь
Но нет предела совершенству, примером чего может служить наиабсурднейшая словесная игра, какую затеял с собственным именем французский адвокат из Доля Прюдан де Сен-Мори, известный своей эпохе юрист, написавший хорошую книгу о своей профессии «Pratique et style judiciaire», [27] Лион, 1577. Книга выдержала несколько изданий, и все бы ничего, если бы на титульном листе вместо имени автора не блистало латинское изречение, рябое от подпирающих его цифр:
27
Стиль юридической практики
Это мудрое латинское изречение есть анаграмма, сконструированная из имени автора. Если расставить буквы в порядке натурального числового ряда, Получится латинизированное имя автора:
PRUDENTIUS1 2 3 4 5 6 7 8 9 10DE11 12SANCTO13 14 15 16 17 18MAURITIO19 20 21 22 23 24 25 2628
Сильные духом побеждают и приносят пользу (дат.)
Представителей одной из групп безумцев от литературы Ломброзо назвал графоманами. К графоманам он причислял и тех, кто дает своим книгам чрезмерно длинные заглавия. Как пример приводит он попавшуюся ему в руки книгу, заглавие которой состояло ни больше ни меньше, как из восемнадцати строк! Если бы Ломброзо была известна мода на чудовищные книжные заголовки в эпоху барокко, он бы не назвал сумасшедшим автора невинного 18-строчного заглавия. Настоящий барочный заголовок с 18 строк только начинается и кончается лишь там, где ставит точку издатель, борясь за место для своего имени, города и даты издания. Самым длинным заголовком, с каким я встречался, был заголовок знаменитой книги Уильяма Принна «Histrio-mastix», изданной в Лондоне в 1633 году. И хотя для того, чтобы предавать анафеме театр и актеров, в распоряжении автора было более тысячи страниц, злобный пуританин втиснул в авантитул 43-строчное заглавие, шрифт которого по мере приближения конца страницы становился все меньше и меньше, пока не перешел в так называемый «диамант» (1,5 мм). Нет, несправедливо называл Ломброзо раздувателей книжных заглавий сумасшедшими. Принн, например, был фанатиком, а отнюдь не безумцем. Тогдашний суд воспринял книгу чрезвычайно серьезно, настолько серьезно, что приговорил Принна к позорному столбу, отсечению ушей и последующему заключению в тюрьму. Авторы длинных заглавий — всего лишь люди со странностями. И они проявляют свои странности в заглавиях так же, как их собратья, известные под именем чудаков, вкладывают силы каждый в своего «конька». Что при всем при том не мешает им быть умными людьми. Есть, конечно, книги, в которых странности гнездятся не только в заглавиях, но и расползаются по всем страницам. Первым дидаистом был, вероятно, француз Лассэли, который в 1833 году издал книгу под названием «Злодейства нашего современника Триальфа перед самоубийством». Это многообещающее название автор стремится подкрепить и объяснить в помещенном под ним эпиграфе, в котором, по-видимому, стремится сформулировать заодно и идейное содержание книги, и свое мировоззрение:
Ах!
Эх! Хе!
Хи! Хи! Хи!
Ох!
Хю! Хю! Хю! Хю! Хю!
В 1650 году некий Сикс Болдриан Вурмшнайдер, издатель, борясь с застоем на немецком книжном рынке, придумал для одной из своих книг следующий заголовок:
«Трах-бах, трам-та-та-там, та-та-та-та!
Что случилось?
Зачем трубят и барабанят?
А потому, что нынче ползут со всех сторон премерзкие козявки, подобные червям или тараканам!»
Словом «козявки» взбалмошный автор обозначил человеческие слабости и пристрастия и в каждой главе раздавливал по одному из таких насекомых. Рядами гибли козявки-танцы, козявки-игры, козявки-есть-и-пить, козявки-обманы, козявки-украшения,
«ОЧЕРК В РИТМЕ CANTUS PLANUS [29] о пользе земледелия и о пропаганде карты Франции в том же ключе».
Трудно устоять перед искушением процитировать фрагмент из этой, несомненно, эпохальной книги. Музыкальная ремарка: исполняется в быстром и задушевном ритме, ибо быстрый ритм стимулирует память. Глава «Об удобрениях»:
Vous remarquerez qu'une charette a fumier
Que d'un metre cube doit etre chargee,
Mais de fumier bien fermente
Et en partie decompose:
Ce fumier doit aussi peser
De sept a huit cents kilos a peu pres etc. [30]
29
Одноголосное литургическое пение (лат.)
30
Есть, конечно, среди сочинителей и настоящие сумасшедшие. Таковым был, вероятно, амьенский советник Жан Демон, озаглавивший свою книгу:
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЧЕТВЕРТОЙ СТЕПЕНИ НИЧТО, НЕЧТО И ВСЕГО; извлеченная далее квинтэссенция из четвертой степени Ничто и ее функций с приложением учений священной магии и способов благочестивого вызывания демонов с целью установления причин бедствий Франции и методов их устранения Амьен, 1594.
Другой сумасшедший, М. Вильом, посредник по брачным делам, попал в лечебницу. Там он написал книгу, название которой безусловно свидетельствует о болезни, но содержащиеся в нем материальные расчеты говорят о далеко не рядовом и весьма практичном уме:
ПРОБУЖДЕНИЕ М. ВИЛЬОМА, СПАВШЕГО В ШАРАНТОНЕ, И ВОЗВРАЩЕНИЕ ЕГО В МИР. Если все сумасшедшие Европы купят мою книгу, то я спасен. Стоит она 6 франков, что дает при подсчете по одному сантиму на сумасшедшего. Заказать ее можно в Шарантоне, у автора: галерея св. Петра, 15-я палата, — а также у всех книготорговцев. Париж, 1818. XVI страниц предисловия и 315 страниц текста!
Трудно рассудить Шопенгауэра и Лессинга. Последний требовал, чтобы заглавие точно выражало содержание книги. Первый же считал достаточным, если название книги носит характер монограммы. Конечно же, плохой заголовок может повредить и хорошей книге. Американские коммерсанты в таких случаях быстренько его изменяют, и эта маленькая косметическая операция дает порою потрясающие результаты. Книга Мопассана «Пышка» [31] разошлась в 1925 году всего в 1500 экз. Издательство потерпело убыток, но не сдалось и выпустило книгу под новым названием «Любовь и другие истории». Книга разошлась тиражом 37 000 экз. Издатели закусили удила и в следующем, 1927 году заново окрестили трагическую историю парижской кокотки — «Как совершилось заклание одной французской проститутки?». Под новым пиратским флагом удалось распродать 54 700 экз.!
31
«Boule de suif»
Для американского вкуса не оказались достаточно острыми даже книги Казановы. «Воспоминания» не привлекали. Всыпали в соус заглавия побольше перца, и получилось: «Казанова — величайший в истории совратитель женщин», что принесло доход с 20 000 экз. допечатки.
Имя Сары Бернар значило в Соединенных Штатах высокий класс. Но благозвучное имя заглушалось деревянным заголовком «Философия любви». Издатели не спасовали и превратили дерево в золото. И если первый тираж был 14 000 экз., то под новым заглавием — «Любовный кодекс парижской актрисы» — тираж удвоился.
Не годится и такое название, которое недостаточно образованная публика не понимает и неверно истолковывает. Первая книга Моэма называлась слишком просто — «Круг», [32] и издатели получили заказ на новый учебник геометрии. А английским романом «Голубь в орлином гнезде» заинтересовались птицеводы-любители. Знаменитую же стихотворную драму Гуарини «Верный пастух» один французский книготорговец поместил в список трудов по сельскому хозяйству. Несколько нелепейших недоразумений произошло и с произведениями Джона Рескина. Один английский провинциальный книготорговец распространил объявление о том, что он скупает книги по садоводству. В его списке фигурировала и книга Рескина «Сады королев». Если уж настолько необразован книготорговец, то не следует удивляться одному лондонскому ювелиру, который заказал известный искусствоведческий трактат Рескина «Камни Венеции», подозревая в нем, очевидно, рекламный каталог шедевров итальянских ювелиров.
32
«The Circle»