Комедия убийств. Книга 2
Шрифт:
Противники бунтаря плохо изучили характер Маккоя, видимо потому, что невнимательно читали его книгу. Они не знали, как поступают Монтвил-ли, когда их прижимают к стене. Они очень многого не знали о Джеффри Монтевиле и легкомысленно не сомневались в надежности больниц для буйно помешанных. Их враг покинул дом скорби в компании двух дюжин психов, часть из которых он перебил, а из остальных создал костяк ордена писмейкеров — умиротворителей.
Девизом организации Маккой объявил… помощь слабым: последним полагалось поскорее обретать упокоение в лучшем мире. Надо
Понадобилось вмешательство правительства Соединенных Штатов, чтобы навести, наконец, порядок на далеком Западе. Банда Маккоя, честно заслужившего кличку Бладэкс, была частью истреблена, частью рассеяна, а сам великий предводитель, голову которого к тому времени оценили в пять тысяч долларов, попал в руки представителей правосудия. Ввиду опасности преступника ему суждено было предстать перед федеральным судом, однако по дороге Маккой… исчез.
Дули Фергюсон тем временем сел в долговую тюрьму, так и не сумев подняться после учиненного в типографии разгрома. Компания «Зеленый свет» перестала существовать, имущество ее пошло с молотка.
Прошел год, настырный Фергюсон уже ждал освобождения, чтобы… начать все с начала, а тем временем Кровавый Топор появился снова, ореол романтики исчез, ордена писмейкеров больше не существовало, но две-три дюжины отчаянных парней, как и прежде, терроризировали округу. На сей раз мудрые правители, не пожелав вторично испытать позор, подняли награду сразу вдвое, объявив за поимку Маккоя (живого или мертвого) неслыханную сумму, целое состояние — десять тысяч долларов. Десятки охотников старались достичь успеха группами и в одиночку, их черепа отправлялись по почте губернатору Калифорнии, а то и президенту Соединенных Штатов с надписями вроде: «Я опять сберег государственные денежки. Жоффруа де Монтвилль» или: «Господь любил его. И я тоже. Ваш Джефф».
Бандит наслаждался жизнью, сея повсюду смерть.
Скончали дни свои многие противники Маккоя: вместе с чадами и домочадцами встретили они мученическую смерть под радостное улюлюканье подручных Бладэкса. Одни, бросив дела, уехали в Мексику, другие, продав что можно, в спешке бежали на север, на восток, на все четыре стороны света, только бы подальше от теплой и благодатной Калифорнии, где ждала их неминуемая гибель. Однако под лезвие «косы смерти» Бладэкса попадали не только его враги, но и великое множество невинных людей.
Казалось бы, возмущение столь антиобщественными действиями банды должно было стать повсеместным, каждый христианин, каждый добропорядочный гражданин должен был оказывать содействие властям в поимке Маккоя. Однако в реальности дела обстояли по-другому: крестьяне зачастую видели в Джеффри и его подручных «бич Господень», которым последний карал не крепких в вере или просто жуликов и мироедов, а потому случалось, не только не вредили, но и помогали Маккою, тем более что тех, кто проявлял благоразумие и лояльность, он убивал не всегда.
Иногда он, подобно Робину Гуду, ограбив богача, щедро одаривал нищих и бедных, попадавшихся
Сопротивлялись ему редко.
То же самое происходило сегодня и в Санта-Крусе. Парочка-троечка смельчаков (конечно же, англичане по крови) попытались стать героями, но винчестеры, кольты и «смит-и-вессоны» парней Бладэкса сделали их покойниками, менее героический народ попрятался, и пропыленные всадники на усталых лошадях въехали на площадь.
— Как дела, старина Ритчи? — спросил Маккой священника, которого двое парней вытолкали пинками из церкви и поставили на колени перед вожаком. — Ты, я гляжу, нисколько не похудел за последнее время. — Толстяк Ритчи Топхэм шевелил губами, но не произносил ни звука, а Кровавый Топор продолжал: — Ведь Господь твой, Бог, Иисус Христос не был таким жирным. Посмотреть, так он — кожа да кости, в чем его душа держится? Но ты у нас другое дело, так, приятель?
— Как ему удалось так разжиреть, Джефф? — спросил один из подручников.
— Сплошные посты и молитвы, насколько я помню, — подхватил другой. — Тетка вечно заставляла меня молиться Господу, а жрать ни хрена не давала. У меня все время был пост, про этого парня так не скажешь. Верно, братва?
Всадники загоготали и принялись отпускать шуточки в адрес Топхэма, предвкушая хороший спектакль.
«Человек приходит в этот мир в муках, стало быть, так же он и должен покидать его, — любил говаривать Джеффри. — А для христианина, насколько я понимаю, мученическая смерть все равно что полведра серебряных долларов».
«Почему полведра, Джефф?» — как-то спросил любимец Маккоя Элайджа Придурковатый, семнадцатилетний олигофрен, мать и отчима которого Бладэкс убил. «Потому что целого ведра им слишком жирно будет», — смеясь, ответил Маккой, которого вопрос дурня поставил в тупик. Подручники захохотали, а один спросил: «А правда, Джефф, что ты написал книжку, из-за которой тебя заперли в дурильник?» — «Истинная правда», — сознался Маккой. «Так ты псих?» — спросил парень (эго была уже вторая команда, в которой тех, кто помнил приют, настоящих писмейкеров почти не осталось). Бладэкс улыбнулся во всю ширину бородатой физиономии. «Ты угадал», — проговорил он, улыбаясь, и выхватил из ножен секиру. Парень выдернул из кобуры револьвер.
Тренировки Маккоя в саду не пропали даром: двадцатифунтовая секира, спев песню в горячем воздухе, снесла с плеч дурную голову вопрошавшего, но палец еще успел нажать на курок. Свинец вспахал землю, никому не причинив вреда.
После этого случая у всех присных Маккоя начисто отпало желание связывать его имя со словом «псих». Теперь же они предвкушали веселые минуты общения вожака с очередным священнослужителем.
— Тебе надо немного похудеть, — решил Бладэкс. — Ребята, помогите святому отцу, или вы не чтите заповедей Господних?