Комендант Санта-Барбары
Шрифт:
— Вольно, садитесь, — каплей четко козырнул и шагнул к столу.
— Взвод, вольно! Садитесь. — Ленька тоже сел за первую крайнюю справа парту.
— Товарищи курсанты. Я, как вы уже знаете, капитан-лейтенант Разумов, ваш куратор. Вы здесь пробудете всего шестьдесят дней. За это время мы с вами будем учиться, учиться и еще раз учиться. Вы должны научиться правильно думать, как командиры подразделений. Мы не будем вас особо гонять на стрельбища и чересчур изнурять физподготовкой. Мы совершенно не будем заниматься с вами шагистикой. Но мы вас будем учить думать, думать и еще раз думать. Вы должны будете четко знать, что, как, насколько быстро и в каком количестве вы должны сделать, чем озадачить ваших подчиненных, чтобы ваши города, поселки, предприятия были максимально защищены. Вы должны будете знать и делать все для того, чтобы, не дай бог, в случае необходимости ваши резервисты в течение минимального времени
Капитан-лейтенант встал и включил зеленую лазерную указку…
40.04.28 года, понедельник. Русская Республика. Второй Военный городок
— И раз! — В воздух взлетели сотни мелких серебрушек, со звоном падая на асфальтированный плац городка, по которому торжественным маршем шла офицерская колонна, сверкая новехонькими звездочками на одном просвете.
Да, выпуск. И даже зрители есть, кроме пацанов срочной службы. На трибуне, расположенной на северной стороне плаца, около сотни гражданских. Мужчины, женщины, девушки. Ольга Старицкая, которая приехала на его, Ленькин выпуск, и Лиен. Обе в нарядных платьях и соломенных шляпках — последний писк моды. Стоят и смотрят, как Леонид идет среди таких же новеньких офицеров, как и он, придерживая левой рукой кортик, чтобы он не колотил по бедру. Кортик, кстати, здешний, изготовлен на оружейном заводе в Демидовске. Говорят, за образец взят сталинский военно-морской, но Леониду это мало о чем говорит, в истории холодного оружия Ленька ноль без палочки, в чем совершенно не стесняется признаваться.
— Взвод, стой! Нале-ву! — Новоиспеченные офицеры повернули лицом к трибуне, на которую встал коренастый полковник, начальник службы резерва Русской Армии.
— Товарищи солдаты, сержанты, старшины и прапорщики! Товарищи офицеры! Уважаемые дамы и господа! Сегодня мы присутствуем с вами на очередном, юбилейном, уже десятом выпуске наших Курсов командиров резерва. Наши вооруженные силы пополнили сорок офицеров. Тридцать девять младших лейтенантов и один лейтенант. Кажется, что тут такого, менее полусотни младших офицеров? Которые всего-то закончили краткие курсы? — полковник откашлялся и глотнул воды. — Но это очень важно, товарищи. Это значит, что мы сами, здесь, готовим тех, кто готов встать на защиту наших земель, наших детей и женщин. Мы готовим будущее, мы готовим смену тем, кто пришел со Старой Земли и, взяв в руки оружие, огнем и мечом отстоял независимость нашей Родины, не побоюсь этого громкого и гордого слова! Именно так — Родины! Эти земли, земли Русской Республики, стали нашими! Они политы нашим потом, нашей кровью, на них стоят построенные нами заводы и фабрики, на них колосятся поля, возделанные нашими крестьянами, здесь рождаются наши дети! И никто, никакой агрессор, никогда не сможет отобрать их у нас! Нам не нужна чужая земля, мы благоустраиваем ту, которая досталась нам здесь, в этом мире, на этой планете. Да, мы разведываем новые земли на этом континенте, но мы разведываем пустые, не занятые людьми земли. И никому не отдадим свое! Наша земля, наша страна, наши семьи под надежной защитой, частью которой являетесь вы, товарищи офицеры. Пусть количество звездочек на ваших погонах растет медленно, но уверено! Ура, товарищи!
— Ура, ура, ура! — рявкнули бывшие курсанты вместе со срочниками.
И вот долгожданная команда:
— Вольно! Разойдись!
На плац высыпали дети, собирая мелочугу, а Ленька поспешил к невесте и сестренке.
— Ух ты! Какой ты красавчик! — Лиен радостно подпрыгнула, хлопнув в ладоши, и обняла Леньку. Ольга тоже не стала ждать и скромничать, и сразу после девчонки Леонид попал в другие объятия, да еще поцеловали его, в отличие от сестренки, не в щеку, а всерьез, пусть коротко, но страстно.
— Я тоже так хочу научиться! — дурашливо надулась Лиен, глядя на целующихся брата и его невесту.
— Подрасти немного, — Ленька щелкнул девочку по носу. — И вообще, тебя что, Рик не учил?
— Учил, как же… его самого учить надо, на помидорах, — фыркнула девочка, чуть отодвинувшись от
— Никак, сестренка. — Панфилов подставил согнутые локти своим девушкам, и Ольга с сестренкой рассредоточились по бокам, после чего он повел их к тенистой аллейке. При строительстве городка несколько старых деревьев оставили, поставили под ними скамейки, и теперь это самое уютное место. Срочники тут сидят с приезжающими родственниками, да и просто посидеть здесь приятно. Правда, не часто получалось, совсем нечасто, но место неплохое. И потому Ленька не стал особо задерживаться, так как количество посадочных мест было ограничено. — В нас за эти шестьсот часов столько запихнуть умудрились, что я, если честно, порой думал, что голова лопнет. Кто-то очень неглупый, скорее даже, очень умный, эти курсы организовал. Завершающие три недели вообще сумасшедшие были. И самое интересное, практически все запомнил.
— Ну, значит, у вас тут очень талантливые педагоги, — улыбнулась Ольга, после чего внимательно осмотрела сидения. Увиденное ее не устроило, из сумочки была извлечена сложенная полотняная салфетка, которую девушка расстелила на скамью. Еще одна такая же была вручена Лиен, которая последовала примеру своей практически родственницы.
— Оль, Лен, вы сейчас такую подлянку устроили первому взводу, — рассмеялся Панфилов, усаживаясь рядышком. — Вон, их старшина стоит, хмурится. Огребут бойцы, право слово. Их заведование.
— Ой, Лень… — Ольга всерьез растерялась. — А что делать?
— Ничего не надо, — махнул рукой новоиспеченный младший лейтенант. — Их косяк, они скамьи мыли. Если вас не устраивает качество, значит, вымыли не очень. А командир батальона отдавал приказ, чтобы все сверкало как у кота… Короче, чтобы все сверкало.
— Ай! — вскрикнула Лиен, которая потихоньку вытащила у Леньки кортик и умудрилась им порезаться.
— Осторожнее нужно, сестренка, — после оказания первой неотложной помощи, выраженной в забинтовании пальца узкой белой тряпочкой, которую оторвали от еще одной салфетки, заявил Панфилов. — Это — оружие. И достаточно серьезное, в чем ты сумела убедиться.
— Да он у тебя, как японская катана, острый! — возмущенно ответила сестренка, рассматривая свой раненый палец. — Я даже толком не почувствовала, просто сразу кровь пошла.
— Это да. Тут кортики точат сразу, с завода, и всерьез, — кивнул Ленька. — Ну, красавицы мои, меня подождете немного? Я сейчас свои баулы прихвачу. Потом в Москву или Демидовск?
— Лучше в Одессу. Там пляжи шикарные, а у тебя неделя отпуска же? Ну, до твоих этих дел? — Ольга взглянула на своего парня, практически уже мужа. — Раз так, то дней пять на море. Шашлычки, купание, шезлонги… как мне этого не хватало. А еще говорят, что там народу почти нет — вообще красота!
— Тогда — на пляж! Где-то я видал рекламный проспект… точнее, не проспект, а просто рекламу отелей в Новой Одессе. А, она в газете, а газета оставалась у Максима, он в соседнем кубрике живет. Так что, девушки, ждите меня в машине, я обернусь махом, — и Ленька, чмокнув сестренку в щеку, а невесту в губу, на субсветовой скорости рванул в казарму.
А что? Все, торжественное прохождение новоиспеченных офицеров — это заключительная часть того марлезонского балета, который именовался Курсами командиров резерва. Все остальное уже было — и сдача зачетов, и оформление документов, и даже некоторое обмывание звездочек, которое, по здешней традиции, устроили в столовой команды. Собрались все: и срочники, и командиры, и преподаватели, и отучившиеся бывшие курсанты. Огромное количество пельменей, которые лепили все свободные от несения службы, включая и старших офицеров городка. Сначала, опять же по традиции, старшие офицеры налили младшим лейтенантам (и единственному лейтенанту, которым оказался Ленькин сосед, Илларионов) по стаканчику водки, в котором на дне были лейтенантские звездочки, и которые нужно было поймать губами, выпив перед этим водку. Потом ели пельмени, немного снова выпили, даже срочникам налили, но хорошего сухого вина. Третью выпили стоя и молча, помянув всех тех, кто ушел.
А дальше много и с удовольствием ели, немного выпивали, хорошо разговорились, шутили и смеялись.
Шестеро парней-срочников заранее притащили скрипку, барабаны, аккордеон с тремя гитарами и, немного посидев за столом, долго и с удовольствием играли. Играли всякую всячину, от «Землянки» до старых роковых баллад. Кто-то порой выходил на сцену и пел, большинство просто слушали.
Следующий день младлеи изображали из себя парадный расчет, а старый прапор их гонял, стараясь добиться хоть какой-то слаженности. Нет, большинство мужиков-то срочку отслужили, а там строевую вбивают в подкорку серьезно. Да и белобилетники на военке хоть немного, но строем походили.