Комендант Санта-Барбары
Шрифт:
— Вряд ли, столько времени прошло. Но марлевые повязки на морду лица не помешают, и перчатки надо надеть. Сергей, Майкл, стойте! Вот, наденьте, — фельдшер протянул остановившимся громилам маски, которые на той Земле надевали во время эпидемий гриппа. — Еще очки наденьте и перчатки.
Сам Ленька, вместе с Климовым, страховал ученых, которые прямиком шли к самому большому дому, похоже, купеческому или очень зажиточного крестьянина. По крайней мере, он и сейчас внушал уважение. Стены едва ли не из метровой толщины бревен, которые совершенно не тронуло время. Лиственница, наверное. Крыша тоже практически целая, только позеленевшая как
— Док, проф, погодите. — Ленька перехватил поудобнее свою «сетме» и вытащил из-за спины топорик.
Дверь в доме практически вросла в порожек. Да и сверху ее бревном придавило. Видимо, за столько лет дом здорово сел. Впрочем, ничего странного.
— Хозяин, пусти добрых людей погреться. — Ленька постучал обушком по косяку, вызвал недоуменный взгляд у Романа. А профессор, наоборот, понимающе усмехнулся. — Ну, раз никого, тогда мы входим.
Загнав в зазор между дверью и косяком лезвие топора, Ленька с немалым трудом вывернул дверь. Дверь тоже массивная, из толстенной доски и собранная хитрым образом практически без гвоздей, только кованые петли крепились толстыми кованными же гвоздями с квадратными ржавыми головками.
По пыльным сеням метнулись синие лучи светодиодных фонариков. Какие-то ящики, пара сгнивших седел на вполне уцелевших толстых плахах пола. Высохшие напрочь вязанки лука. Корзина с углем в углу, кованные толстые скобы, вбитые в бревна и ведущие на чердак. Низкая дверь в сам дом, обитая каким-то мехом.
— Пошли? — напяливая маску на лицо, Ленька глянул на Хагри и Денисова и шагнул в сени.
Дверь в дом открылась легче. В разделенном на две половины, переднюю и заднюю, доме было посветлее, так как в вырезанные в ставнях сердечки попадал свет с улицы. Но было так же пыльно, только следы какого-то мелкого хищника пересекали переднюю комнату несколько раз и исчезали.
— Интересно, кто это и как он сюда пробрался? Тут же дом собран на века? — Светя фонариком, зашел в горницу Ленька. Глянув в красный угол, перекрестился на старые иконы. Не сказать, что он так уж сильно верующий, но в этом доме не помешает.
Вошедшие следом за ним Ромка и Денисов повторили его действо, да и док Хагри тоже обмахнул себя пятерней на католический манер.
Четыре фонаря пробежались по стенам, лавкам, сундукам и остановились на толстой то ли книге, то ли тетради, которая лежала на столе, покрытая пушистым пыльным ковром.
— Так, что тут у нас? — Панфилов аккуратно смахнул пыль с кожаного переплета, подождал, пока Денисов и Хагри не снимут все на свои камеры (оба ученых, как только вышли на поляну около деревни, снимали все на видеокамеры практически беспрестанно), и взял в руки все-таки толстую тетрадь.
— «Мною, Везенским Аркадием Геннадиевичем, в год 1907 от Рождества Христова в день третий апреля месяца сей дневник начат…», — с трудом продравшись через «яти» и «еры», прочел Ленька и захлопнул свидетельство ушедшей эпохи, взметнув этим немалое облако пыли. — О, тут еще конверт, запечатанный. — Леонид взял со стола, покрутил в руках залитый сургучом, как в старых фильмах, пакет и вложил его в дневник Вяземского, кем бы он не был. — Так, досматриваем сундуки, поглядим ящики в сенях, и обратно в лагерь. Хватит тут шарахаться, оставим это поисковикам из Форта.
Короткий осмотр сундуков и шкафов много не дал. Кой-какая одежда, посуда,
— Кому выплатить, проф? Пока упаковывайте, раз понравились, в лагере разберемся насчет хабара. — Ленька поднял крышку одного из ящиков в сенях и удивленно присвистнул. — Док, похоже, я не стану у вас покупать винчестер. Тут их на всех нас хватит. — После чего вытащил из длинного ящика отлично сохранившуюся старую винтовку и, хоть и с трудом, но передернул рычаговый затвор.
В трех других ящиках оказался пулемет Гочкиса, для него же станок, длинные жестяные обоймы и патроны. Но патроны были, судя по всему, японские, если судить по иероглифам на упаковке.
— Гражданская война во всей красе, — хмыкнул Климов, вытаскивая на свет белый ящик с пулеметом. — Лень, что с этой машинкой делать будем?
— Оставим поисковикам, нам-то она для чего? Ради сувениров винтовки сгодятся, да книги. Еще самовар надо прихватить, да пару котлов не помешает, если найдем нормальные. Интересно, почему так много вещей не вывезли? — Ленька поглядел на вышедших из дома, жутко перепачканных пылью и заплетенных паутиной дока и профессора. Тех нелегкая понесла на чердак, проверить, что там есть. Но ничего путного не нашли. — Хотя…
Ленька подошел к покосившемуся старому сараю. Посветив в проем, образовавшийся от выпавшей створки, усмехнулся. В сарае кроме всякой всячины вроде старой жатки стояли и три телеги.
— Похоже, только на конях уходили и пехом. Хотя, дорог нет, броды неизвестны, может и правильно.
— Ну почему, пару фургонов могли и взять, — подал голос док Хагри, оторвавшийся от одной из старых книг. Похоже, они с профессором их делить будут. — Многого не хватает, нет больших котлов, почти нет посуды, ящики, которые на полу, наполовину пусты. Это оружие, непонятно почему оставили.
— Это как раз понятно, док. Пулемет есть и винтовки есть, а патронов к ним нет. Пулемет под французский патрон, винтовки под американский, вот сами поглядите, — Леонид поднес винчестер Хагри под нос. — А патроны под японский калибр. Лишний груз, толку от которого прямо сейчас нет. Хотя, насчет телег… Я не видел зерна, а лари в сенях стоят пустые. Да и остальных продуктов нет.
— Самовар только в качестве сувенира можно использовать, Лень, — заявил Климов, который рассматривал эту позеленевшую от времени, солидную и пузатую машину для кипячения. — Дырявый, а жалко.
— Ну, так оставь его здесь. — Панфилов взялся за рацию и вызвал группу. — Искатели — Дорожнику. Общий сбор через пять минут около церкви. Прием.
Выслушав подтверждение от остальных, Ленька, Климов и остальные навьючились американскими винтовками (ровно двадцать штук, похоже, просто свалили в подходящий ящик, ладно хоть смазаны были добротно) и двинулись к точке сбора.
Косоротов, Хиггинс и Ким уже поджидали их, тоже с непустыми руками. У Кима за плечами было какое-то охотничье ружье, Хиггинс положил около ног старый патефон, с огромным раструбом. А Косоротов… Ленька едва сдержался, чтобы не заржать. У Косоротова был самовар, еще здоровее, чем тот, который оставили во дворе Ленька с Климовым. И этот агрегат горделиво зеленел медным боком, важно стоя на узорчатом основании на короткой траве старой дороги.