Комики, напуганные воины

Лучо Ящерица — учитель на пенсии

Волчонок — его оруженосец, одиннадцати лет

Ли — призрак кунг-фу

Лючия Стрекоза — королева квартала

Роза —

ее задушевная подруга

Артуро Рак — друг Лучо, глава компании из бара «Мексико» }

Элио Слон — бывший мясник }

Джулио Жираф — выселенный }

Тарквинио Крот — специалист по межпланетной технике } — члены компании

Алиса — кассирша в баре

Вела и Атала — старые велосипеды

Карузо — кенар

Моттарелло — бродячий торговец деревянными слониками

Кролик Жретпшенодоколик — трусоватый друг Волчонка

Лис — тренер футбольного клуба «Жизнь за родину»

Джаньони — центральный защитник

Газелли — защитник

Франко Термит — босс пищевой отрасли

Кочет — из блатных

Пьерина Дикообразина — привратница СоОружения «Бессико»

Джанторквато Крыса — муж Пьерины

Федер'u — сын Пьерины

Рэмбо-Сандри — крупный финансист, жилец «Бессико»

синьора Варци — дама с косметической маской на лице, жиличка «Бессико»

Эдгардо Клещ — коммерсант, жилец «Бессико»

Паоло Летучая Мышь — известный в светских кругах фотограф, жилец «Бессико»

Лемур — таинственный жилец «Бессико»

типы из «Видеостар» — известные киношники, жильцы «Бессико»

комиссар Порцио — интеллектуал, страж порядка

солидный Олля — полицейский

Манкузо, Ло Пепе, Пинотти, Сантини — прочие полицейские

Карло Хамелеон по прозвищу Немечек — репортер газеты «Демократ»

Главный Тормозила — начальник Хамелеона

Брюнетка Касатка — королева ночной жизни

Джорджо — вышибала

Чинция Аистиха — медсестра клиники Святой Урсулы

Оресте Белый Медведь — санитар клиники Святой Урсулы

Джильберто Филин — главный врач клиники Святой Урсулы

Серджо Камбала — пациент клиники Святой Урсулы

Рокко Овчарка — старший санитар клиники

Чиччо Сорока — пресловутый мэр

Заслон и Ракушка — бандиты

Брум и Бунт с Бухвоста — инопланетяне

а также при участии Джозуэ Кардуччи, Публия Вергилия Марона и пса Бронсона

Пейзаж сильно отличался от нашего. Жилые конгломераты, под названием «города», состояли из высоких однотипных домов, в которых жили миллионы людей. Складывается впечатление, что в эпоху Старика с кофеваркой (по названию древнего экспоната, обнаруженного во время раскопок) плотность населения была выше во внешнем кольце «города», носившем название «Периферия». В одной из книг той эпохи о вышеуказанных крупных сооружениях сказано следующее: «Если внимательно приглядеться, то в каждом из

них просматривается тонкая продольная полоса, предопределяющая его гибель, — в этом направлении произойдет разлом конструкции».

Лучо Ящерица отметил свое семидесятилетие пробуждением. Он считал, что засыпать и просыпаться одинаковое число раз — главное таинство жизни. Стоит проснуться всего на один раз меньше, и уже не наверстаешь, случай упущен, consummatum est, итог подведен, говаривал Лучо, бывший преподаватель латыни и итальянского, изучавший и многие другие науки: естествознание, философию, зоологию (в частности, бактерий), урбанистическую ботанику, китаеведение, а также концепцию «завершающего начала». И вот Лучо с трудом восстал от сна под протестующий скрип своих суставов. Его пробуждение сопровождается мелодичными, задорными трелями. Те же самые клетки, что бесцеремонно засоряют вены и суставы старика Лучо, стимулируют радостное пробуждение его желторотого кенара. Протянув руку к стакану на тумбочке, Лучо возвращает себе белозубую улыбку, с которой расстается на ночь. Ласково проводит гребенкой по уцелевшим на черепе волоскам и героически мочится. В былые времена Лучо опасался, что золотистая радуга-струя забрызгает пол вокруг. А сейчас, склоняясь над белой бездной, он озабочен тем, чтобы жалкие, вертикально падающие капли не попали на шлепанцы. Журчали струи резвые когда-то, а нынче, берегись, грядет абсцесс простаты. По утрам его тянет на поэзию. Лучо надевает очки. Подходит к окну, отдергивает занавеску. И являет себя миру, а мир предстает перед ним.

Теперь Лучо Ящерица висит на высоте тридцати метров над землей — он вышел на террасу, прилепившуюся к северной стене Башни номер Три, входящей в состав периферийных строений: шесть тысяч жилых помещений с унылыми террасами занимают пространство от квартала Фасоль на востоке до идентичного квартала Четыре Бензоколонки на западе. Квартал, который Лучо рассматривает в ракурсе «вид с самолета», обязан своим названием реке Фасоль, чьи воды по чистоте напоминают суп из вышеназванной бобовой культуры. Теперь от реки остался лишь ручей, и единственное его назначение — терпеливо сносить бесчестье сбрасываемого мусора и отходов канализации да изредка служить приютом какой-нибудь лягушке, прежде чем ее размажут по асфальту автомобили аборигенов. Из ручья вылавливают ужасающе горбатых рыб с выпученными глазами, кажется, они вот-вот прошамкают: спасибо, что вытащили!

Сегодня (лето, июль) квартал обезлюдел. Облокотясь о перила, словно на китайской картинке, где человек созерцает в реке карпа, Лучо обнаруживает, что в этот жаркий день внизу копошится совсем мало существ. Две бродячие собаки породы дворняги-бедолаги, мусорщик — навозный жук, толкающий перед собой большую тележку с картонными обрезками, одинокий мойщик машин да Моттарелло, малорослый негр, торгующий вразнос деревянными слониками. Чуть подальше, в небольшом парке Кеннеди, устроился на скамейке старик — то ли на полуденный отдых, то ли на вечный покой. Типичную периферийную терраску Лучо Ящерицы украшают желтый базилик и зеленый кенар (мутация, следствие загрязнения окружающей среды). Здесь же выставлены великолепные разнообразные экземпляры герани. Цветок, который жильцы любовно, как новорожденного, вскармливают из бутылочки, — неотъемлемая принадлежность наших городских террас и садов. Зимой на террасах северные и восточные ветры раздувают лепестки грубошерстных Свитеров, а летом пейзаж облагораживают букеты Трусов. Нежные чувства к герани запечатлены на стенах в виде длинных вертикальных потеков, ведь известно, что каждый жилец поливает цветы соседа с нижнего этажа.