Комиссар Его Величества
Шрифт:
– И все же не исключаю, что это обойдется нам дешевле, чем если мы вообще откажемся от поисков.
Пилгрим почесал подбородок. Он брился дважды в день, но и этого было недостаточно – снова проступила щетина.
– Хорейс, мы с вами оказались в очень странной ситуации. Раньше боссом здесь были вы. Теперь заправляю делами я. Мы добились определенной степени взаимопонимания. Вас не все устраивает в моих методах, а меня, возможно, не все устраивает в ваших. Тем не менее мы уживаемся. Думаю, даже извлекаем некоторую взаимную выгоду. Однако инстинкт говорит мне, что об этой истории надо раз и навсегда забыть, а денег
– И весьма громогласно!
– Причиной этому ваше тесное знакомство с Захаровым?
– Главным образом да.
Пилгрим по-прежнему скреб пальцами подбородок.
– Это-то меня больше всего и поражает. Мне говорили, что вы стреляный воробей. Я убедился, что так оно и есть. Вы не сентиментальны, обладаете огромным опытом и массой знаний. И все же покойник прямо гипнотизирует вас. В чем дело?
Мэлори улыбнулся:
– Просто я его знал. Я видел, как он работает. За всю свою жизнь он не выкинул на ветер ни единого гроша. Принять подобное решение – о ежегодной выплате пятидесяти тысяч фунтов стерлингов на неопределенный срок – сэр Бэзил мог только в безвыходной ситуации. Он наверняка делал все возможное и невозможное, чтобы выйти из этого положения. И тем не менее целых шестнадцать лет, до самой смерти Захарова, деньги аккуратно выплачивались. Уверяю вас, Лоренс: ни единого дня за эти шестнадцать лет не прошло без того, чтобы сэр Бэзил не ломал себе голову над этой задачей. Если выплаты продолжались, то лишь потому, что решение задачи он не нашел.
– Вы хотите сказать, что у нас нет выхода и теперь мы должны плясать под дудку Дайкстона?
– Полагаю, что именно так.
– Вне зависимости от того, куда нас это приведет и сколько это будет стоить?
Мэлори кивнул:
– Да, я так считаю. Вы можете называть старого Мэлори полоумным, но я буду настаивать на своем.
Сэр Хорейс смотрел на Пилгрима с некоторым беспокойством. Вдруг, во время этого разговора, ход мысли старшего партнера стал ему понятен. Пилгрим родился в Венгрии, после пятьдесят шестого года ребенком попал в Америку. Он был блестящим студентом, сделал ослепительную карьеру на Уолл-Стрит и теперь возглавлял международную банковскую компанию. Больше всего на свете Пилгрим боится показаться дураком.В этом ключ.
– Если мы попадем впросак, Лоренс, можете всю вину свалить на меня, – сказал Мэлори. – Я все время буду держать вас в курсе. Кстати говоря, меньше буду путаться у вас под ногами в повседневных делах. И потом, вы ведь знаете, что я не из тех, кто бросает деньги на ветер.
Пилгрим нахмурился:
– Назовите мне еще какую-нибудь убедительную причину. Если я не до конца в чем-то уверен, то плохо сплю по ночам.
– Хорошо. Откуда вам известно, что банк «Хильярд и Клиф» принадлежал Захарову?
– Как откуда? По-моему, вы мне об этом и сказали.
– Об этом также известно Грейвсу и еще, может быть, от силы пяти-шести человекам во всем Сити. Сэр Бэзил любил действовать втихомолку.
– Ну и что?
– Так откуда об этом известно Дайкстону?
– Столько лет прошло с тех пор. У меня такое ощущение, что я собираюсь вложить деньги в археологические раскопки.
– Будем надеяться, что мумия останется спокойно почивать в своей гробнице.
– Ладно, действуйте. Используйте Грейвса,
– Хорошо. Спасибо, Лоренс.
Мэлори отправился восвояси, весьма довольный тем, что сумел настоять на своем, однако груз новой заботы тяжело давил на него. Вернувшись в кабинет, он, как всякий раз перед принятием важного решения, обратился к призраку Бэзила Захарова с вопросом: «А как поступил бы ты?»
– Зачем нужны эти выплаты? – вслух произнес Мэлори. – Зачем?
Дух сэра Бэзила не ответил. Он никогда не отвечал сэру Хорейсу.
Зато живые молчаливостью не отличались. Вскоре служащие банка «Хильярд и Клиф», привыкшие находиться под неусыпным надзором начальства, стали замечать, что Мэлори выглядит каким-то рассеянным. Попасть к нему в кабинет стало довольно сложно.
Один из партнеров, по имени Хантли, в настоящее время откомандированный консультантом в одну агропромышленную корпорацию, которая пыталась проглотить другую корпорацию – речь шла о сделке на семь, а то и восемь миллионов фунтов стерлингов, – решил наплевать на условности и прорвал стойкую оборону миссис Фробишер. Хантли ворвался в кабинет Мэлори с криком:
– Но это очень важно, сэр Хорейс!
Мэлори смерил его долгим взглядом, но от комментариев воздержался.
– Садитесь, Фергюс.
Хантли сел. Это был мужчина едва за сорок, из аристократической, хоть и обедневшей, шотландской семьи. Он имел репутацию человека весьма сдержанного, но на сей раз сдержаться не мог.
– Придется увеличить сумму! – воскликнул он.
– Ну так увеличьте, – ответил Мэлори.
Хантли разинул рот.
– На сколько?
Мэлори славился тем, что при торгах накидывал цену чуть ли не по полпенни.
– Да заплатите сколько надо! – отмахнулся Мэлори и сменил тему: – Фергюс, вы кроссворды разгадываете?
– Бывает иногда.
– Тогда скажите мне, что это может значить. – Мэлори поднес к глазам листок бумаги и прочел: – «В нише, в Доме Четырех Вилок, в миле от меридиана».
– Сколько букв? – автоматически спросил Хантли, и как раз в эту минуту миссис Фробишер впустила в кабинет Грейвса.
– Это не слово из кроссворда, Фергюс. Это ключ к разгадке. Что-нибудь приходит в голову?
– Пока нет. Можно подумать? – Хантли поднялся. – Так что, я могу увеличить сумму на столько, на сколько сочту нужным?
Мэлори кивнул.
У дверей Хантли обернулся:
– Под меридианом наверняка имеется в виду Гринвич. Дом находится или там, или в Блэкхите. Я попрошу миссис Фробишер, чтобы она поговорила с тамошними конторами по торговле недвижимостью.
Мэлори обратился к Грейвсу:
– Лучше этим займитесь вы. Найдите мне Дом Четырех Вилок.
Когда оба они вышли, Мэлори откинулся на спинку кресла. Теперь он мог выкинуть шараду из головы и заняться другими проблемами. Кто, собственно говоря, этот Дайкстон? Что означает фамилия Яковлев? Может быть, можно найти какой-нибудь след? Кто бы это мог знать? Хорейс Мэлори всегда говорил подрастающему поколению, что суть ремесла банкира состоит в одном: надо знать, где можно выяснить то, чего ты не знаешь. Мэлори позвонил по телефону в два места: сначала некоему отставному адмиралу, состоявшему директором в одном из дочерних предприятий банка, а потом одному оксфордскому профессору, который приходился дальним родственником супруге сэра Хорейса.