Комментарии к жизни. Книга третья
Шрифт:
Но откуда это побуждение обладать? И что мы подразумеваем под обладанием? В обладании, в чувстве, что вы имеете, присутствует гордость, некоторое ощущение власти и престижа, верно? Есть удовольствие от осознания, что что-то является вашим, будь то дом, кусок ткани или редкая картина. Обладание способностью, талантом, возможностью достигать и признание, которое это приносит, — также придает вам ощущение важности, безопасную перспективу на жизнь. Пока люди обеспокоены, обладать и быть обладаемым — это часто взаимно удовлетворяющие отношения. Имеется также обладание с точки зрения верований, идей, идеологий, не так ли?
«Разве мы не входим в слишком широкую область?»
Но владение подразумевает все это. Вы можете хотеть обладать людьми, другой может обладать целым рядом идей,
«Я предполагаю, что при обладании чувствуешь себя сильным, в безопасности, и, конечно, всегда присутствует удовлетворяющее удовольствие в чувстве собственности, как вы говорите. Я хочу обладать людьми по нескольким причинам. С одной стороны, ощущение власти над другим придает мне чувство важности. При обладании также имеется ощущение благосостояния, чувствуешь себя комфортно и в безопасности».
И все же при этом всем есть конфликт и печаль. Вы хотите продолжить получать удовольствие от обладания и избегаете боли из-за него. А так можно делать?
«Вероятно, нет, но я продолжаю пробовать. Я качусь на стимулирующей волне обладания, прекрасно зная, что случится, и когда происходит падение, как это всегда и происходит, я поднимаюсь и сажусь на следующую волну».
Тогда у вас нет никакой проблемы, не так ли?
«Я хочу, чтобы эта пытка закончилась. Действительно невозможно обладать полностью и навсегда?»
Это кажется невозможным в отношении собственности и идей, и не намного ли это более невозможно в отношении людей? Собственность, идеологии и устоявшиеся традиции статичны, фиксированы, и их можно защищать в течение длительных периодов времени через законодательство и различные формы сопротивления, но с людьми все не так. Люди живые, как и вы, они тоже хотят доминировать, обладать или быть обладаемыми. Несмотря на кодексы морали и санкции общества, люди выскальзывают из-под одного образца обладания в другой. Не бывает такой вещи, как полное обладание чем-нибудь в любое время. Любовь никогда не является обладанием или привязанностью.
«Тогда, что я должен сделать? Я могу освободиться от этого страдания?»
Конечно, вы можете, но это совершенно другое дело. Вы осознаете, что обладаете, но вы когда-либо осознаете момент, когда ум не обладает, не обладаем? Мы обладаем, потому что в нас самих мы ничто, а в обладании мы чувствуем, что кем-то стали. Когда мы называем себя американцами, немцами, русскими, индусами или кем угодно, ярлык придает нам ощущение важности, потому-то мы и защищаем его с мечом и хитрым умом. Мы ничто, кроме того, чем мы обладаем: ярлыком, счетом в банке, идеологией, человеком, — и это отождествление порождает вражду и бесконечную борьбу.
«Мне все это достаточно хорошо известно, но вы сказали кое-что, что задело струнку в моей душе. Я когда-либо осознаю момент, когда ум не обладает, не обладаем? Не думаю, что я осознаю».
Ум может прекратить обладать или быть обладаемым, обладать прошлым и быть обладаемым будущим? Может он быть свободен как от влияние пережитого, так и побуждения пережить?
«Это когда-либо возможно?»
Вам придется выяснить, вам придется полностью осознать пути вашего собственного ума. Вы знаете истину об обладании, о печали из-за него и удовольствии, но вы остановились там и пробуете преодолеть одно другим. Вы не знаете момента, когда ум не обладает, не обладаем, когда он полностью свободен от того, что было, и от желания стать. Исследовать это и самому обнаружить суть этой свободы — вот фактор освобождения, а не желание быть свободным.
«Я способен на такое трудное
Желание и боль противоречия
Два человека были заняты рытьем длинной, узкой могилы. Это был рыхлая песчаная почва без примеси большого количества глины, и копание давалось легко. Теперь они подравнивали углы и придавали со всех сторон опрятный вид. Несколько пальм нависали над могилой, и на них были большие связки золотистых кокосовых орехов. На мужчинах были только набедренные повязки, их голые тела блестели в раннем утреннем солнце. Легкая почва была все еще влажной из-за недавних дождей, и листья деревьев, потревоженные нежным ветерком, искрились в ясном утреннем воздухе. Это был прекрасный день, и поскольку солнце только что показалось над верхушками деревьев, все еще не было слишком жарко. Море казалось бледно-синим и очень спокойным, а белые волны лениво накатывались на берег. В небе не было ни облачка, и убывающая луна еще находилась посередине неба. Трава ярко зеленела, повсюду летали птицы, перекликаясь разными голосами. На земле царило великое умиротворение.
Поперек узкой канавы мужчины поместили две длинных доски и поперек них положили канат. Их яркие набедренные повязки и темные, загорелые тела придали жизнь пустой могиле, затем они ушли, и земля быстро высыхала на солнце. Это было большое кладбище, без особого порядка, но ухоженное. Ряды белых надгробий с выгравированными именами на них, потускнели из-за обильных дождей. Два садовника работали на кладбище целый день: поливая, подрезая, сажая и пропалывая. Один был высоким, а другой — низкорослым и полным. За исключением повязки на их головах, предохраняющей от палящего солнца, и набедренной — на них ничего не было. Их кожа была почти черной. В дождливые дни, набедренная повязка также была единственным предметом одежды, и дожди смывали загар с тел. Высокий поливал кустарник, который он только что посадил. Из большого, круглого, глиняного горшка с узким горлом он расплескивал воду на листья и цветы. Горшок блестел на солнце, как и мускулы его смуглого тела, перемещающегося с непринужденностью, и в том, как он стоял, было изящество и достоинство. За этим было приятно наблюдать. Тени были длинными в утреннем солнце.
Внимание — странная вещь. Мы никогда не смотрим без призмы слов, объяснений и предубеждений, мы никогда не слушаем без суждения, сравнения и воспоминания. Сам факт, присвоения названия цветку или птице является отвлечением. Ум никогда не спокоен, чтобы смотреть, слушать. В тот момент, когда он смотрит, он отключен в его беспокойных блужданиях, в самом акте слушания присутствует интерпретация, воспоминание, удовольствие, а внимание отсутствует. Ум может быть поглощен вещью, которую видит, или тем, что слушает, как ребенок игрушкой, но это не внимание. Не является вниманием концентрация, так как концентрация — это способ исключения и сопротивления. Внимание есть только тогда, когда ум не поглощен внутренней или внешней идеей или объектом. Внимание — это полное добро.
Он был мужчиной средних лет, почти лысый, с ясными, внимательными глазами. Трудная жизнь, которая была полна волнений и тревог наложила отпечаток на его лицо — оно было испещрено морщинами. Отец нескольких детей, объяснил, что его жена умерла во время рождения последнего ребенка, и теперь они жили с какими-то родственниками. Хотя он все еще работал, его жалованье было маленьким, и было трудно сводить концы с концами, но, так или иначе, они жили без особой нужды. Старший сын зарабатывал себе на жизнь сам, а второй ходил в колледж. Сам он был из семьи, которая имела строгие традиции многих столетий, и это воспитание теперь очень пригодилось ему. Но у следующего поколения, кажется, все будет по-другому, мир изменялся быстро, и старые традиции рушились. В любом случае, жизнь продолжалась, и было бесполезно ворчать. Он пришел не для того, чтобы говорить о своей семье или будущем, а о самом себе.