Коммунист
Шрифт:
— Я согласна, — ответила она без лишних колебаний и кокетства. — Но мне нужно сначала поговорить с отцом.
Забеля был согласен подождать. Он же не знал, что отец Кати был комендант Окунева Кондратьев.
5
Диана показывала Хрусту фокусы. Исчезновение карты, огненный шар. Хруст просил объяснить, как она это делает. Диана смеялась — тогда будет неинтересно. Тем временем их дом окружили милиционеры. Готовился захват Хруста. Около полуночи — требовательный стук в дверь.
— Хруст, выходи с поднятыми руками.
Тишина.
Начали простукивать стены — нашли потайной ход на чердак. Ушел Хруст. И Диана ушла вместе с ним.
После этого случая Хруст задумался. В Москве ему оставаться нельзя, на него будет объявлена охота. Нужно уходить за границу, а для этого нужны деньги. Нужно заканчивать операцию с Борисовым. И, кстати, неплохо бы выяснить, кто его предал, кто навел милицию на его убежище.
На следующее утро следователь Морозов назначил встречу с осведомителем Картозиком. Пришел на место встречи и нашел своего осведомителя мертвым, с перерезанным от уха до уха горлом. Оборвалась ниточка, ведущая к Грише Хрусту.
Гриша готовился к экспедиции в Окунев. Диану он планировал пристроить на время поездки в Борисов компаньонкой к одной своей знакомой.
— Я знаю, ты едешь к женщине! — рыдала Диана.
— Я еду к моему лепшему другу Сене Жукову, которого я отправил в Окунев с поддельным мандатом! — в сердцах сказал Гриша.
— Как ты сказал? Сеня Жуков? — слезы Дианы высохли мгновенно.
Секунду она обдумывала полученную информацию, затем решила:
— Я еду с тобой.
Спорить было бесполезно.
6
Борисов с помощью Гордеева связался с Москвой.
— Полковник Маслов у аппарата, — услышал он в телефонной трубке. Тот самый Маслов, чья подпись на мандате. Разговор с Масловым у Борисова был короткий и по существу, без лирики. Доложил обстановку, спросил дальнейших указаний. Получил их: необходимо убить Кондратьева. Сделать это нужно тайно, так, чтобы никто не знал, что это сделали наши. Всю вину свалить на диверсанта, посланного… да вот хотя бы тем же Шестопаловым.
Борисов боялся, сомневался. Ночью ходил по двору, думал. Вышел Забеля. Сели на крыльце, закурили.
— Не спится, товарищ Борисов?
— Не спится, товарищ Забеля.
Слышны были откуда-то выстрелы.
— Где стреляют?
— Да, — зевнул Забеля, — Померанец заложников расстреливает. И них это дело тут каждую ночь.
И Борисов под эти ночные выстрелы решился убить Кондратьева.
7
Операцию по убийству Кондратьева планировали вместе с Гордеевым и Забелей. Перебирали варианты. Отравить. Взорвать его машину. Запереть в штабе и поджечь. Подстрелить по время поездки по городу. Все варианты слишком рискованны и ненадежны. А им нужно действовать наверняка.
Вечером Годреев вызвал Борисова во двор поговорить.
— Твой Забеля встречается с Катей.
Воткнулась шпилька в сердце, но Борисов не дрогнул.
—
— Мы не можем ему больше доверять.
— Встречаться с медсестрами — не преступление для красноармейца, — обламывая зубы о каждое слово, сказал Борисов.
— Катя — дочь Кондратьева.
— Вот оно что.
Борисов вздохнул.
— Неужто он со спокойным сердцем примет участие в убийстве отца невесты?
— Я за него ручаюсь.
— Нужно его проверить.
Борисов задумался. Соблазнительная мысль.
— Можно.
— Решено.
8
Тем временем Шестопалов сидел вместе с Фокиным в палатке. Советовался с ним.
— Не нужно быть семи пяди во лбу, чтобы понять: война проиграна, Россия потеряна навсегда, надо уходить. Есть две дороги — на юг или на восток, где еще есть шанс прорваться за границу.
Фокин горячился.
— Для сюжета моей книги было бы лучше, если бы вы и ваша армия погибли в бою.
— Что? — опешил Шестопалов.
— Я предлагаю вам выбор — погибнуть и быть увековеченным в его книге, или сбежать и остаться в живых, — Фокин говорил, чувствуя за собой силу и правоту творческого человека.
— Да дьявол с тобой и с твоей книгой, — сплюнул Шестопалов.
Вышел из палатки и скомандовал поход.
9
Головня, которая засела со своей полсотней бойцов поблизости, увидела движение в лагере.
— Бежать решил, гнида, — проговорила она.
Головня расставила своих бойцов цепью через десять шагов и приказала им стрелять по Шестопаловцам, когда приблизятся. Пятьдесят бойцов против семисот у Шестопалова. Стояли, молчали, ждали. Друг на друга не смотрели. Думали каждый о своем. А уже совсем близко-близко в лесу слышен был звук приближающейся армии.
Часть 4
1
Отряд Шестопалова встретил беглый огонь из леса. Определить, сколько бойцов перед ними — невозможно. Пятьдесят? Пятьсот? Пять тысяч?
— Красные! Отходим!
Шестопалов решил, что он встретился с большим отрядом красных и скомандовал отход. Впереди красные в лесу, позади красные в Окуневе. Некуда бежать. Сдвинулись влево, встали в небольшой рощице.
Шестопалов вызвал к себе Фокина.
— Поедешь в Окунев, найдешь Кондратьева. Скажешь ему — так, мол, и так. Шестопалов готов перейти на сторону красных. Давай обсуждать условия.
Тетрадь с незаконченным романом Шестопалов оставил у себя.
— Смотри, писатель. Не вернешься — отправлю всю твою писанину в огонь.
Так революционный роман «Наши враги» впервые в истории мировой литературы официально стал заложником.
2
Борисов с помощью Гордеева добыл три динамитных шашки и отдал Забеле, чтобы тот заложил их под доску моста, через который должен проехать Гордеев. Доска, как и условились, была заранее аккуратно подпилена. Забеля заложил шашки, как учили, взвел взрыватели и вернул доску на место.