Коммунист
Шрифт:
Так вот зачем сберег Шестопалов комиссарский кумач, не дал пустить на портянки! Умно придумано, ничего не скажешь.
— Надо предупредить коменданта, — сказал Борисов. Забеля кивнул.
20
В суматохе, которая предшествовала атаке, Борисов и Забеля отделились от армии Шестопалова и пробрались в город, предупредить горожан об атаке.
Остановили первый же патруль, показали мандат, обрисовали ситуацию. Их немедленно доставили в штаб. Состоялся короткий, деловой разговор с заместителем
Город Окунев начал азартную охоту за диверсантами.
Шестопалов смотрел на город в бинокль. Вот увидел одно красное пятнышко, вот еще одно. Дал команду артиллеристам — мол, вот ваши цели, открывайте огонь.
Грохнули пушки. И грохнули радостным смехом красноармейцы в осажденном городе — снаряды попали в свалку, разметав по городу обломки всякой рухляди. Всех диверсантов выловили, кумач из-за пазух у них повытаскивали и привязали в самых бесполезных для города местах — на свалке, на пустыре, на церкви. Трать снаряды впустую, глупый атаман.
— Сдавайте город, пощадим всех, кроме коммунистов, — кричали горожанам Шестопаловцы.
— Сами сдавайтесь! — кричали из города.
Между Шестопаловцами ходил с тетрадкой Фокин, записывал, почти не скрываясь. И шептал про себя:
— Вот они, наши враги, как они есть, во всей своей отвратительной красе.
И не поймешь, то ли ужасался, то ли любовался.
21
***
22
Пока окуневцы готовились защищать город от Шестопалова, Аггей Медведев сотоварищи гулял в подпольном кабаке на Трубной. Про этот кабак под названием «Ад» писал еще Гиляровский. К 1921-му году мало что тут изменилось. Небольшой зал и за потайной дверью — прокуренные кабинеты, где до утра идет картежная игра.
Диану люди Медведева заперли в кабинете, сами гуляли в зале. И воренок Картозик тут же вился, грел уши. Будет что рассказать следователю Морозову.
Слух о пленнице ходил по кабаку, волнуя публику. Вот подсел к Медведеву Гриша Хруст. Поздравил с успешным завершением дела и попросил разрешения посмотреть на девицу.
Медведев кивнул. Хруста отвели к кабинету и позволили заглянуть в приоткрытую дверь. Хруст заглянул. Молчал полминуты, потом повернулся к Медведеву:
— Отдай ее мне.
Медведев, еще минуту назад не знавший, как избавиться от Дианы, увидев, что она кому-то нужна, вдруг зажадничал:
— Плати тысячу и забирай.
Хруст покачал головой.
— На тысячу я таких пятьдесят куплю и еще останется на извозчике прокатиться.
Хруст отошел. Медведев задумался. Надо было отдать Диану Хрусту даром. Теперь уже нельзя отступить — цена названа.
Выпивка более не радовала. Медведев сел за карты. Поднял глаза — а напротив сидит Хруст и смотрит
— Ставь пленницу свою, — повелительно сказал Хруст. Медведев взял карандаш, оторвал от стены кусок обоев и нарисовал на обрывке обоев женский силуэт и бросил на стол:
— Играем.
Сдали карты. И что ты будешь делать? Медведев выигрывает. И опять. И еще раз. И еще. Отыграл все. Хруста оставил ни с чем.
Взял Медведев обрывок обоев с рисунком и поцеловал.
— Я теперь с тобой до конца дней своих не расстанусь, — сказал пьяно, — ты мне удачу приносишь.
Вывели Диану из кабинета, сели в извозчика. Сказали адрес. Едет извозчик, да каким-то незнакомым путем.
— Куда завез, черт!
Извозчик обернулся, а это не извозчик, а Гриша Хруст. Блеснуло тускло лезвие, захрипел Медведев, сполз вниз, в темноту. Прощай, Аггей Медведев… Гриша подал Диане руку.
— Пройдемся пешочком, барышня, тут недалеко.
23
Поняв свою промашку, атаман Шестопалов в ярости выхватил у одного из бойцов винтовку и, не глядя, выстрелил в сторону города.
Борисов, стоявший у крайней избы и наблюдавший за боем, вдруг зашатался, уронил шапку. Пуля Шестопалова попала ему прямо в грудь.
Шестопалов, растратив впустую боеприпасы, скомандовал отход от города. Окуневцы радовались, бросали в небо шапки и пели песни. А Забеля держал на руках истекающего кровью Борисова и растерянно оглядывался:
— Помогите, братцы. Братцы, как же так…
Кровь капала в пыль и смешивалась с нею, становясь бурой…
24
Головня отлежалась в крестьянской избе и встала на третий день.
— Заживает, как на собаке. Видать, сам дьявол ее вылечил, — бормотали крестьяне.
Головня забрала последнюю лошадь в деревне и поскакала в Москву.
Прошла без доклада в начальственный кабинет. Нога на ногу — села без приглашения, закурила без разрешения.
— Дайте мне три тысячи человек и я уничтожу банду Шестопалова.
Вместо трех тысяч дали пятьдесят. И приказ — уничтожить банду Шестопалова, а самого его взять живым или мертвым. Как посмеялись.
Через два дня новый отряд Головни вошел в деревню и первым делом схватил крестьянина, который выхаживал Головню и дал ей лошадь.
— Говори, сволочь, куда пошел Шестопалов!
От этой власти точно пощады не жди.
25
Следователь Морозов подал тете Лене стакан воды. Она от воды отказалась. Хотя новость, которую она услышала от следователя, была сокрушительная. Ее любимый племянник Сеня, оказывается, известный в некоторых кругах вор по кличке Сеня Жук. И если он будет найден, немедленно отправится в тюрьму. Но найден он будет вряд ли. Скорее всего, спит вечным сном с камнем на шее где-нибудь на дне Москва-реки.