Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 4)
Шрифт:
Режим экономии не должен ни в коем случае проводиться за счет
жизненных интересов рабочих. Необходимо вернуть рабочим отнятые
у них "мелочи" (ясли, трамвайные билеты, более длительные отпуска
и т. д.).
Профсоюзы должны усилить свое внимание к сезонным рабочим.
Усилить лечебную помощь рабочим на предприятиях (амбулато
рии, больницы и т. д.). В рабочих районах увеличить число школ для
детей рабочих.
Укрепить рядом государственных мероприятий положение рабо
чей кооперации.
В-третьих. После этого поставить на очередь практическое проведение реформы рабочего дня с целью дальнейшего сокращения рабочего дня до 7-ми часов.
Если фракция приняла бы это за основу, на что я имею мало надежд, то той же комиссии можно было бы поручить редакционную
В конце я предлагаю после этого поставить на очередь практическое проведение реформ рабочего дня с целью дальнейшего сокращения рабочего дня до 7-ми часов.
15 октября 1927 г.
РЕЧЬ ТРОЦКОГО ПО ВОПРОСУ ОБ ИСКЛЮЧЕНИИ ЗИНОВЬЕВА И ТРОЦКОГО ИЗ ЦК ВКП (б)
Мое предложение - обсудить самостоятельно вопрос о врангелев-ском офицере и военном заговоре - было отклонено. Я ставил, по существу, вопрос о том, почему, кем и как была обманута партия, которой было сказано, что коммунисты, связанные с оппозицией, участвуют в контрреволюционной организации? Чтоб лишний раз показать, что вы понимаете под дискуссией, вы постановили мою короткую речь о подложном врангелевском офицере изъять из стенограммы, т. е. спрятать от партии. Бухарин преподносил нам здесь философию термидорианской амальгамы на основе документов Менжинского, не имеющих никакого отношения ни к типографии, ни к оппозиции. Но нам нужна не дешевая бухаринская философия, а факты. Фактов нет. Поэтому весь вопрос вдвинут фуксом в дискуссию об оппозиции. Грубость и нелояльность выросли до размеров преступного вероломства. Все документы, оглашенные Менжинским, целиком говорят против проводимой ныне политики, -- нужно только эти документы осветить марксистским
анализом. Но у меня для этого времени нет. Мне остается поставить основной вопрос: каким образом и почему руководящая ныне фракция оказалась вынужденной обманывать партию, выдавая агента ГПУ за врангелевского офицера, и выдергивать осколочки незаконченного следствия для того, чтобы пугать партию ложным сообщением об участии оппозиционеров в контрреволюционной организации? Откуда это идет? Куда это ведет? Только этот вопрос имеет политическое значение. Все остальное отступает на второй и десятый планы.
Прежде, впрочем, два слова о так называемом "троцкизме". Каждый оппортунист пытается этим словом прикрыть свою наготу. Чтоб построить "троцкизм", фабрика фальсификаций работает полным ходом и в три смены. Я написал по этому поводу недавно с Истпарт письмо, заключающее в себе около 50-ти цитат и документов, уличающих господствующую ныне теоретическую и историческую школу в подтасовках, в искажениях, в скрывании документов и фактов, в извращении Ленина -все с целью борьбы с так называемым "троцкизмом". Я требовал рассылки этого письма членам Объединенного пленума. Это не сделано. Между тем, письмо заключает почти только документы и цитаты. Я пошлю это письмо в "Дискуссионный листок". Думаю, что и его спрячут от партии, ибо приведенные мною факты и документы слишком убийственны для сталинской школы.
В нашей июльской декларации прошлого года мы с полной точностью предсказали все этапы, через которые пройдет разрушение ленинского руководства партии и временная замена его сталинским. Я говорю о временной замене, ибо чем больше руководящая группа одерживает "побед", тем больше она слабеет. Июльское предвидение прошлого года мы теперь можем дополнить следующим заключительным выводом: нынешняя организационная победа Сталина предшествует его политическому крушению. Оно совершенно неизбежно и - в соответствии со сталинским режимом - наступит сразу. Основная задача оппозиции в том, чтобы последствия гибельной политики нынешнего руководства нанесли как можно меньший урон партии и ее связи с массами.
Вы хотите нас исключить из Центрального Комитета. Мы согласны, что эта мера полностью вытекает из нынешнего курса на данной стадии его развития, вернее, - его крушения. Правящая фракция, которая исключает из партии сотни и сотни лучших партийцев, непоколебимых рабочих-большевиков; аппаратная клика, которая осмеливается исключать таких большевиков, как Мрачковский, Серебряков, Преображенский, Шаров и Саркис, т. е. товарищей, которые одни могли бы создать Секретариат партии, неизмеримо более авторитетный, более подготовленный, неизмеримо более ленинский, чем нынешний наш Секретариат; фракция Сталина-Бухарина, которая сажает во внутреннюю тюрьму ГПУ прекрасных партийцев, как Нечаев, Штыкгольд, Васильев, Шмидт, Фише-лев и многие другие; аппаратная фракция, которая держится насилием над партией, удушением партийной мысли, дезорганизацией пролетарского авангарда не только в СССР, но и во всем мире, насквозь оппортунистическая фракция, в хвосте которой за последний год шли и идут
Чан Кайши, Фын Юйсяны, Ван Тинвеи, Персели, Хиксы, Бен-Тилетты; Куусинены, Шмерали, Пепперы, Гейнц-Нейманы, Рафесы, Мартыновы, Кондратьевы и Устряловы, - эта фракция не может нас терпеть в Центральном Комитете даже за месяц до съезда. Мы это понимаем.
Грубость и нелояльность идут рука об руку с трусостью. Нашу платформу спрятали. Вернее, попытались спрятать. Что означает страх перед платформой? Ясно. Страх перед платформой есть страх перед массой.
Мы заявили вам 8 сентября, что платформу мы, наперекор всем запрещениям, доведем до сведения партии. Мы это сделали. Мы эту работу доведем до конца. Тт. Мрачковский, Фишелев и все другие, кто печатал и распространяет нашу платформу, действовали и действуют в полной солидарности с нами, оппозиционными членами ЦК и ЦКК, за полной нашей ответственностью как политической, так и организационной.
Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные качества; они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима. Дело идет не о внешних приемах. Основная черта нынешнего курса в том, что он верит во всемогущество насилия - даже по отношению к собственной партии. Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская диктатура. Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. При Ленине, при ленинском Центральном Комитета организационный аппарат партии был подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин, в качестве генерального секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала. "Сей повар будет готовить только острые блюда", - так говорил Ленин в тесном кругу в момент XI съезда. Но при ленинском руководстве, при ленинском составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль. Положение "ало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через Секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный, независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: снимите Сталина, который может довести партию до раскола и гибели. Партия не узнала своевременно об этом совете. Подобранный аппарат спрятал его. Последствия встали перед нами во весь рост. Руководящая фракция думает, что при помощи насилия можно достигнуть всего. Это коренная ошибка. Насилие может играть огромную революционную роль. Но при одном условии: если оно подчинено правильной классовой политике. Насилие большевиков над буржуазией, над меньшевиками, над эсерами дало - при определенных исторических условиях --гигантские результаты. Насилия Керенского и Церетели над большевиками только ускорили поражение соглашательского режима. Изгоняя, лишая работы, арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной партии. Рабочий-партиец боится в собственной ячейке говорить, что думает, боится голосовать по совести. Аппаратная диктатура застращивает партию, которая должна быть высшим выражением диктатуры пролетариата. Запугивая партию, правящая фракция понижает ее способ
ность держать в страхе классовых врагов.
Но партийный режим живет не сам по себе. В партийном режиме находит свое выражение вся политика партийного руководства. Эта политика сдвинула за последние годы свой классовый стержень слева направо: от пролетариата - к мелкой буржуазии, от рабочего - к спецу, от рядового партийца - к аппаратчику, от батрака и бедняка - к кулаку, от шанхайского рабочего -- к Чан Кайши, от китайского крестьянина - к буржуазному офицерству, от английского пролетария - к Перселю, Хиксу, генсоветчикам и т. д. без конца. В этом самая суть сталинизма.