Коммунисты
Шрифт:
В это время раздался пушечный выстрел. «Гласные думы — меньшевики, эсеры, кадеты, — вспоминал позднее Калинин, — поднялись с мест. Слышны крики: «Узурпаторы, узурпаторы!» Поднялся страшный шум. Они пошли «выручать» правительство, осажденное в Зимнем дворце, а мы — в Петроградский Совет приветствовать его от имени революционной части думы».
Вместе с другими членами думы — большевиками Михаил Иванович явился вечером 25 октября на II съезд Советов — съезд, принявший величайшие ленинские декреты о мире и о земле.
В разгар заседания могучее «ура!»
В истории человечества началась новая эра — эра торжества социализма и коммунизма.
Петроградская городская дума более чем на две трети состояла из меньшевиков и эсеров. «Сам» городской голова Шрейдер — махровый эсер. Можно ли было надеяться, что такая дума подчинится Советской власти, что она без сопротивления сдаст свои позиции?
Уже на второй день после падения Зимнего думские деятели сформировали контрреволюционную буржуазную организацию, которой дали громкое название «Комитет спасения родины и революции». Вокруг «Комитета» засновали подозрительные типы, среди которых Калинин узнавал представителей иностранных посольств. Под прикрытием думы готовился антисоветский мятеж юнкеров.
29 октября юнкера сделали попытку выступить, но благодаря бдительности большевиков мятеж был подавлен в тот же день.
Ослепленное ненавистью к Советам реакционное большинство думы разрабатывало нелепые, авантюристические планы захвата власти.
Пользуясь большинством, меньшевики и эсеры превратили думу в один из центров контрреволюции в городе. В то же время дума все больше и больше запускала свои повседневные практические дела. Дальше терпеть такое положение было невозможно.
В ноябре 1917 года буржуазная дума была распущена.
В конце ноября состоялись выборы новой городской думы. Среди двухсот избранных гласных оказалось сто восемьдесят восемь большевиков. В числе их был и Михаил Иванович Калинин.
Он уже знал, что Петроградский комитет решил рекомендовать его на пост городского головы.
Настал день, когда Калинин вошел в здание думы рядовым членом, а вышел оттуда городским головой. Избран он был почти единогласно.
Опыт думской работы у Калинина имелся: хоть и немного, но он стоял во главе Лесновской думы. Но одно дело руководить хозяйством окраинного района, другое — всего Петрограда.
С чего начинать?
А начинать пришлось с борьбы за свои права. Старая управа во главе со Шрейдером продолжала заседать.
1 декабря вместе с заместителем Наркомпрода Дмитрием Захаровичем Мануильским Михаил Иванович направился на Невский, 33 — в думу.
Как только Калинин открыл дверь, шум в зале мгновенно смолк. Все головы настороженно повернулись в сторону вошедшего. Михаил Иванович молча рассматривал присутствующих.
Молчание становилось тягостным, и Калинин сказал насколько мог внушительно:
— Господа, я, набранный на основании всеобщего, равного избирательного
В напряженной тишине кто-то хихикнул. Затрясся в смехе Шрейдер, загоготали и остальные.
Трудно стоять спокойно перед гогочущим враждебным сборищем. Калинин поначалу даже немного растерялся, но быстро взял себя в руки и, выждав, когда смех слегка затих, проговорил:
— Уважаемые господа, вы рано смеетесь. Пословица говорит: «Хорошо смеяться последнему». А вы засмеялись первыми.
Повернулся и вышел из зала.
Кабинет головы был не заперт. Калинин открыл дверь, вошел. Массивный стол, кресло с высокой спинкой, телефонный аппарат — старомодный, с высокой подставкой для трубки. На полу ковер.
Калинин взглянул на свои сапоги, обошел ковер стороной, отодвинул кресло, сел.
Несколько минут сидел молча. Потом поднял трубку, вызвал старшего бухгалтера. Подбирая вежливые выражения, попросил его зайти к нему в кабинет. Старший бухгалтер заявил, что не придет. Калинин рассердился, потребовал, чтобы комендант привел бухгалтера, если нужно, применив и силу. Через две-три минуты растерянный комендант доложил, что «старший бухгалтер отбыли со службы».
На приглашение Калинина не отозвались и другие служащие — Шрейдер выплатил им жалованье за месяц-два вперед. Этот срок казался ему достаточным для того, чтобы Советская власть скомпрометировала себя и старые порядки были восстановлены.
Управа опустела. Михаил Иванович ходил по зданию и всюду видел одну и ту же картину: в безлюдных комнатах в беспорядке валялись бумаги. Беспорядок был наведен умышленно: дела были расшиты, многие документы порваны. Саботаж налицо…
Калинин собрал всех, кто остался в управе, — сторожей, истопников, курьеров, мелких чиновников, проживавших в здании думы. Они пришли, пораженные тем, что их вызывает сам голова. А когда поняли, что голова просит их помочь наладить управление городскими делами, с радостью принялись наводить порядок. Дума ожила. Калинин же в это время писал свое первое распоряжение об увольнении с 1 декабря 1917 года всех не явившихся на работу служащих.
В этот день, вечером, Михаил Иванович побывал на многих предприятиях городского самоуправления. Рабочие встречали его приветливо, административный же персонал — настороженно. Но с ним-то меньше всего собирался беседовать голова. Он говорил с рабочими, объяснял им, что такое саботаж и кому он на руку, призывал принять все меры, чтобы наладить бесперебойную деятельность городского хозяйства.
На другой день саботаж охватил всех служащих, и все-таки ни одно предприятие городского хозяйства не прекратило работы. Лишь на несколько часов удалось саботажникам внести замешательство в работу трамвайного управления, водопровода, электростанции. Всюду места саботажников занимали рабочие, выделенные партийными и профсоюзными организациями. Они приходили прямо от станков, порой не успев сменить одежду и как следует умыться.