Коммунизм и фашизм: братья или враги

Кара-Мурза Сергей Георгиевич

Вскоре после смерти Пилсудского был распущен раздираемый внутренней борьбой «Беспартийный блок». Популярность «санации» катастрофически падала — в явной прямой связи с усилением позиций ультраконсервативных генералов Рыдз-Смиглого, занявшего пост генерального инспектора армии и как бы «по наследству» перенявшего функции и имидж вождя. Парламентские выборы 1935 г. бойкотировало более половины избирателей. Оппозиция консолидировалось в новую коалицию, более мощную, чем прежний Центролев. ППС, Народная партия (СЛ — объедашение ПСЛ-«Вызволене», ПСЛ-«Пяст» и Крестьянской партии — СХ), Партия труда (СП) выступали с общими программными требованиями восстановления парламентско-демократического строя. Со своей стороны, эндеция (Национальная партия, СН) была непрочь свести исторические счеты с потерявшими лидера пилсудчиками.

Клика

«славных генералов» планировала пронацистскую перестройку режима — тотальную милитаризацию, введение государственного культа нового вождя и т. п. Однако польское гражданское общество оказалось достаточно зрелым, чтобы блокировать этот процесс. Надо отметить здесь и важную позитивную роль либеральной «замковой» группы во главе с президентом И.Мосьцицким, авторитетным военным руководителем генералом Л.Желиговским и компетентным организатором экономики Э.Квятковским. Вступив в союз с левыми пилсудчиками, они эффективно противостояли генералам. Декларация созданного в феврале 1937 г. правительственного «Лагеря национального объединения» (ОЗН) была выдержана в примирительных к оппозиции тонах и ориентировала сограждан на общенациональную консолидацию перед лицом внешней опасности. На передний план вышла конструктивная работа правительства по развитию Центрального промышленного района. Но эта тенденция не успела получить должного развития. Надвигалась сентябрьская катастрофа 1939 г., когда польский народ, сплотившись, как в 1920 г. против общего врага, принял неравный бой с двумя тоталитарными агрессорами.

Анализируя явление пилсудчины, важно определить соотношение узкоспецифических и более глобальных факторов. К первым очевидно относятся:

— патриотические приоритеты национально-освободительной борьбы и независимости;

— постоянная ориентация и практическая сверка со «шляхетскими» традициями Речи Посполитой;

— своеобразный «патриархально-старосветский» характер политической жизни, в котором очень большую роль играют индивидуальные впечатления, связи, принцип личной преданности, дружбы либо вражды;

— индивидуально-психологические комплексы Ю.Пилсудского, стремившегося превратить современное ему польское общество в подобие Первой бригады (при том, что сами по себе идеи, быт и нравы легионеров могут вызывать разное, в т. ч. и сколь угодно позитивное отношение).

Но пилсудчина была частью более широкого идейно-политического течения — неосоциализма. Эта доктрина, возникшая в ходе эволюции части европейской социал-демократии от классического марксизма к идеологии солидаризма особого типа, формулировала следующие фундаментальные принципы:

— духовные приоритеты, идентичность социально-экономических интересов людей труда с идеалами гуманизма, свободы, справедливости, братства и сотрудничества;

— органическое общество как система солидарных корпораций-общин, построенных по принципу Gemeinschaft;

— сильное корпоративно-социалистическое государство, регулирующее общественные, прежде всего экономические, отношения в интересах трудящихся;

— новый тип социалистической экономики: национализация крупной промышленности и финансовой системы, всемерное развитие производственной кооперации, сохранение мелких и средних производств в частных руках, индикативное национальное планирование;

— корпоративное хозяйственное управление через представительный орган, формируемый «трудовыми союзами»;

— соединение демократизма с патриотизмом.

В 1930-е гг. неосоциализм интенсивно распространялся в таких, например, несхожих странах, как Италия (левосиндикалистское крыло «Фашо ди Комбаттименто»), Испания (национал-синдикализм, левый фалангизм), Франция («Союз Жана Жореса», Народная партия), Германия («Рабочее содружество»), Великобритания (Новая партия, «Британский союз»), Болгария (Народное социальное движение), Бельгия (Рабочая партия, рексисты)… Большая часть этих структур оказалась скомпрометирована трагическим выбором, сделанным во Второй мировой войне в пользу одного из тоталитарных режимов. Но несомненное общегуманистическое значение ряда неосоциалистических принципов требует внимательного изучения — что относится и к рассмотренному выше явлению польской истории.

Глава 3. Боливийский лабиринт социализма в 30-е годвы XX века

Андрей Щелчков

Идейно-политическое преддверие бурных 1930-х

В середине 20-х годов работы испанского философа Х.Ортеги-и-Гассета стали подлинным откровением для боливийской интеллигенции, прежде всего, студенческой молодежи. Влияние Ортеги-и-Гассета в Латинской Америке было исключительно сильным, и «этому влиянию были подвержены также и те, кто не соглашался с конкретными высказываниями философа по поводу американской истории»¹. Боливийская интеллигенция восприняла от ортегианства критику европоцентризма. Позитивисты же интересовались глобальными процессами, всегда исходили из обобщенного представления о мире и человеке. Ортега-и-Гассет отрицал либерально-позитивистский подход к человеку как унифицированному, «универсальному», «массовому» явлению. Ортега-и-Гессет восстал в защиту индивида, человека, против человечества, универсальности. Противопоставление массы и личности у Ортеги нашли свой отклик у боливийцев в самоутверждении своей индивидуальности перед лицом «европейской» универсализации. Защита личности у Ортеги-и-Гассета оправдывала индивидуальность, самобытность культуры и истории.

Из исторической концепции Ортеги-и-Гассета наибольший интерес вызвали теория поколения и понятие кризиса. Из этой теории боливийская интеллигенция, прежде всего, студенчество усвоили призыв к осознанию новым поколением неподлинности своей культуры². Ортегианская мысль о противостоянии подлинной и ложной культуры была для боливийцев отражением их повседневной двойственной реальности сосуществования бело-метисного и индейского миров. Лидер студенческого движения Э.Бальдивьесо, один из идеологов Националистической партии, а в будущем один из идеологов режима «государственного социализма» в соответствии с ортегианской схемой выдвинул лозунг «стать поколением столетия основания республики». Новое «поколение столетия» ставило перед собой цель бороться с либеральной «антикультурой» с тем, чтобы воссоздать республику, подлинно независимое государство³. Ортегианство было исходным пунктом в формировании националистического движения в период президентства Э.Силеса.

Бунтом «нового поколения» против старых элит и традиционного общества была деятельность молодых активистов партии «Националистический союз», созданный в конце 1926 г. при активной поддержке президента Эрнандо Силес. Силес нуждался в новой политической силе, которая бы поддержала его реформы. В 1926 г. он пригласил к себе на совещание группу молодых интеллектуалов, исповедовавших модные тогда ортегианские идеи обновления нации. О существовании группы Э.Силес узнал от лидера нонконформистской молодежи Энрике Бальдивьесо, входившего в круг доверенных лиц президента. В совещании участвовали сам Э.Бальдивьесо, Умберто Пальса, Висенте Лейтон, Виктор Альберто Сарачо, Ф.Камперо Альварес и другие. Все это будущие крупные деятели режима «государственного социализма». Тогда же было решено создать новую партию поддержки Э.Силеса.

29 декабря 1926 г. в доме В.А.Сарачо, где собрался цвет интеллектуальной молодежи Ла-Паса, была создана Националистическая партия. В народе ее чаще называли силистской, ибо была очевидна прямая связь с президентом и его курсом. В состав партии вошли молодые люди, впоследствии сыгравшие выдающуюся роль в истории Боливии. Это были лучшие представители политической элиты Боливии в XX веке. Есть смысл перечислить большинство собравшихся, ибо их имена будут постоянно возникнуть в изложении боливийской истории первой половины века. Среди них выделялись юристы Мануэль Карраско (сын Хосе Карраско, основателя Либеральной партии), П.Гильен, В.Мендоса Лопес⁴, промышленники Рафаэль Таборга, Уго Эрнст⁵, Авель Солис, интеллектуалы, писатели К.Мединасели⁶, Г.А.Отеро⁷, А.Сеспедес⁸, К.Монтенегро⁹, У.Пальса¹⁰, университетские преподаватели Х.Лас Камперо¹¹, К.Салинас Арамайо¹², журналисты М.Флорес¹³ и Л.Антесана¹⁴. Это было представительное собрание «младших сынов» элиты Ла-Паса.