Комната смеха
Шрифт:
Он смотрел на нее и жалел. Ненависть пожирала ее. Хотя, с другой стороны, он никак не мог взять в толк, зачем же ей тогда понадобилось лгать вчера на опознании.
– Аня, успокойся. Я не знаю, какие еще мысли и чувства обуревают тебя, но ответь мне: вчера в морге ты действительно не узнала свою сестру?
– Какую еще сестру, о чем ты говоришь?! Вадим, какую игру ты затеял? Ты хочешь, чтобы я в незнакомой мертвой женщине узнала Эмму? Что это еще за дела? Зачем тебе это?
– Вчера мы приглашали в морг еще троих людей: двоих сотрудников из института,
– И что же? – с вызовом воскликнула она. – Они узнали в этой тетке Эмму? И зачем тебе понадобилось вызывать целую толпу, когда мы с Алексеем были ее самыми близкими людьми? Ты не доверяешь нам, вернее, мне?
– Дело слишком серьезное, Аня, и тебе, если ты действуешь по указке Алексея, может грозить смертельная опасность.
– Какая еще опасность? О чем ты? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе неправду?
– Сначала я тебе кое-что скажу. Алексей – не тот мужчина, которому можно довериться. Он опасен, понимаешь? Я не знаю, что вас связывает с ним и как он заставил тебя предать собственную сестру, но ты находишься в смертельной опасности… Я хочу защитить тебя, понимаешь? Я же думал, что у нас с тобой все серьезно…
Вадим в эту минуту ненавидел себя. Сейчас разыгрывалась самая отвратительная, пожалуй, сцена в его профессиональной деятельности. Зная от Тамары Седовой о том, что Анна Майер бедна, он, превозмогая в себе отвращение к тому, что хотел сейчас сделать, собирался пообещать ей райскую жизнь в надежде разоблачить ее. Его шансы были велики, он почувствовал это, едва увидел, какими глазами Анна смотрит на него. Она даже за столь короткое время привязалась к нему и теперь, чувствуя, что теряет его, была на грани отчаяния. К тому же он успел внушить ей страх перед Алексеем. А что, если подлить масла в огонь и сказать ей, что за ним числится ряд преступлений?
– Серьезно? – Она подняла на него опухшие от слез глаза. – Ты думал, что у нас с тобой все серьезно?
– Ну конечно! За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я испытываю желание ко всем входящим сюда посетительницам?
Только произнеся эту фразу до конца, он понял, насколько грубо она прозвучала.
– Я хотел жениться на тебе и предложить переехать ко мне, да только не знал, как это предложить. А чтобы ты убедилась, что я не трепач и все обдумал заранее, скажу только, что у меня квартира на Малой Бронной, трехкомнатная, пустует, кстати, я-то сам живу на Варварке, в двухкомнатной. Просто у меня сейчас повсюду идет ремонт, и я временно живу у своей племянницы, Валентины, ты знаешь ее, видела…
– Ты же говорил мне, что это одна их тех девушек, «асфальтовых»…
– Может, я не так выразился, – он с трудом выкручивался и жалел о том, что однажды, разоткровенничавшись, рассказал ей о Валентине. – Дело в том, что погибла ее близкая подруга, и Валя очень нуждается в поддержке… Она тоже была там, но ничего не помнит, понимаешь?
Но, к счастью, история какой-то там Валентины
– Значит, ты живешь у своей племянницы, потому что у тебя в двух твоих квартирах, на Малой Бронной, если я не ослышалась, и на Варварке идет ремонт?
Она говорила таким серьезным тоном, расспрашивая все обстоятельно и в подробностях, как если бы Вадим претендовал на роль будущего зятя, словно желая знать досконально, где, в каких условиях и на какие средства будет жить в замужестве ее дочь. Меньше всего Анна походила сейчас на влюбленную до потери памяти женщину. Ее желание не промахнуться, не ошибиться в выборе надежного мужчины, который смог бы обеспечить ее до самой старости, было неприкрытым и вызывало у Вадима столь же неприкрытое разочарование.
– Да, идет ремонт. Ломаем стены, все перестраиваем… Квартира на Варварке небольшая, около семидесяти метров, я купил точно такую же этажом выше, поэтому-то ремонт так затянулся… Никак не подберу подходящую лестницу… – продолжал он сочинять на ходу, потея при мысли, что уже очень скоро ему придется отвечать за свое грубое и циничное вранье. – Так ты согласна выйти за меня замуж?
– Я?.. Вадим, но мне надо подумать… Понимаешь, я вдова, привыкла жить одна, мне нужны какие-то гарантии… К тому же у меня нет профессии… Я вот положусь на тебя, а вдруг ты…
– Мы взрослые люди, Аня. Я все прекрасно понимаю. Гарантии? Пожалуйста! Сделаем так. Я переписываю квартиру на Малой Бронной на тебя, и мы регистрируем наш брак. Надеюсь, ты сможешь родить мне ребенка?
– Ребенка? Думаю, что да…
– Но все это при одном условии…
– При каком?
Краска на ресницах расплылась, помада размазалась, и теперь Анна Майер была похожа просто на потасканную шлюху. Тщательно замаскированные морщинки, складки – все обозначилось и теперь выдавало истинный возраст. И она еще утверждает, что способна родить ребенка?!
– Условие простое. Ты должна будешь забыть дорогу к своему зятю Алексею. В конце-то концов, он взрослый и вполне здоровый мужчина, который может позаботиться о себе сам. Я ревную тебя к нему, неужели не понятно?
Она счастливо улыбнулась и размазала начавшие подсыхать слезы по щекам.
– Ты женишься на мне? Это правда? Но когда? – С последним вопросом она явно переборщила.
– Да хоть завтра. У меня есть свои люди в загсе. Так ты согласна расстаться насовсем с Тарасовым и забыть всю эту скверную историю?
– Да кто мне Тарасов? Я его презираю, ты же знаешь… Он – полное ничтожество… Только пообещай и мне кое-что.
– Что именно?
– Что ты забудешь о том, кто отправлял ему эти посылки.
– Уже забыл.
Анна бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
– Значит, мы встретимся сегодня?
– Если хочешь, я прямо сегодня вечером переберусь от Валентины к тебе. Чего тянуть-то, если ты согласна?
– Вадим… Мне прямо не верится… Да, знаешь, что еще? Алексей. Не думаю, чтобы он вот так быстро отказался от меня…