Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски
Шрифт:
– Я жива. Еду домой, – сообщила я ей.
– Дура, я тебя убью, мы полицию на уши подняли и ищем тебя по всему городу! – кричала Анька. – Где ты сейчас?
– Я еду в машине с Линдой. Минут через двадцать буду дома и все тебе расскажу.
– Хорошо. Мы тоже едем домой. До встречи.
Когда мы подъехали к дому, Анька с Альбертом уже ждали нас у гаража.
Всю дорогу мы с Линдой молчали. Я не хотела с ней разговаривать. Она оказалась предательницей. Но было
Я открыла ворота и увидела Аньку. Мы обнялись, и я разревелась.
– Пойдем, все расскажешь, – сказала Анька.
Мы зашли в дом и сели в гостиной.
Альберт увидел на стене мою изрезанную пижаму, рассмеялся и сказал:
– Видать, она сильно отличилась, если так сейчас выглядит.
Анька кивнула. Я посмотрела сначала на пижаму, потом на Альберта, потом на Аньку, махнула рукой, показывая, что эта история в прошлом и сейчас мне надо решить текущие проблемы, всхлипнула и, плача, все им рассказала про Линду и Заира.
Потом подъехали Денис с Ингой. Мне пришлось рассказывать все заново. Денис только вздыхал, качал головой, косился на мою пижаму на стене и, когда я закончила свою проповедь, спросил:
– Ты не хочешь вернуться на родину?
Инга на него посмотрела с недоумением и возразила:
– Как тебе не стыдно! Бедняжка столько пережила!
– Если бы она сидела дома и не совала нос в арабские рестораны – ничего бы этого не было!
– Да? А ты думаешь легко молодой девушке сидеть дома одной? Когда подружка пошла с кавалером гулять? – вступилась за меня Анька.
– Денис, ты не прав, – сказал свое веское слово Альберт, – она же не одна пошла. Кто мог знать, что эта секретарша окажется такой дрянью.
Тут я опять разревелась.
Когда меня начинают жалеть, я сразу принимаюсь плакать. Денис смиловался и обнял меня.
– Ну ладно, надеюсь, это будет для тебя хорошим уроком и в следующий раз ты подумаешь, прежде чем идти куда-нибудь с незнакомым человеком.
Я кивала и размазывала сопли по лицу.
Когда они все наконец-то уехали, я легла на диван в гостиной, Анька накрыла меня пледом и спросила:
– А он красивый, этот Заир?
– Да, красивый. Но ты же знаешь, мне не нравятся красивые мужчины.
– Да? А как же Эдуард?
– Это было исключение. И скажу тебе честно, меня всегда воротило от его смазливого личика. Меня больше привлекают…
– Уроды, – закончила за меня фразу Анька.
– Нет, не уроды. Просто… да что я тебе объясняю, ты же знаешь меня как облупленную.
– Точно, – согласилась Анька. – Только не могу понять, почему ты не взяла у него кольцо. Он же сказал, что дарит просто так и ты ничем ему не обязана.
– Да не нужно мне его кольцо.
– Сила? – попыталась угадать Анька. – Так тебя всегда привлекали мужчины, от которых исходит сила.
– Нет, не сила. Он внушает мне страх. Как можно быть рядом с мужчиной, которого боишься? – спросила я у Аньки.
– Ты просто его не знаешь. А может, он очень хороший. И добрый, и заботливый, и внимательный. Добавь к этому, что он еще и богатый. Представь только, сколько у него достоинств.
– Я пока знаю только о трех его достоинствах, – с иронией сказала я. – Это три его жены.
– Что? У него три жены? Какой ужас! Тьфу, тьфу, – Анька начала плеваться, – мне даже противно об этом говорить!
– Вот и я об том же.
Анька встала и направилась в кухню.
– Подожди, – я попыталась остановить ее, – что у тебя с Альбертом? Расскажи.
– Ой, – она улыбнулась и присела ко мне на диван, – мы целовались уже. Три раза. Он такой заботливый, добрый, внимательный…
– У него точно нет трех жен? – засмеялась я.
– Да ну тебя! – обиделась Анька. – Я с тобой серьезно, а ты шутишь.
– А как насчет затащить тебя в постель? Уже пытался?
– Он предложил поехать к нему домой, – скромно сказала Анька и даже покраснела.
– А ты сказала, что к мужчинам, с которыми ты знакома всего пару недель, домой не ездишь, правда?
– К сожалению. Но ты знаешь, он согласился со мной. И потом добавил, что я права, что нам надо получше друг друга узнать и всякое такое. И поцеловал. Так нежно! Так сладко!
– То есть ты теперь в полном порядке и больше не будешь вздрагивать при упоминании мистера Дугласа.
– Тут совершенно разные вещи, – вздохнула Анька. – Альберт – это любовь, а Дуглас – это страсть. Улавливаешь разницу?
– Логически – да, но вот на примере нет. Получается, что ты любишь Альберта, но ты его не хочешь?
– Хочу. Но не могу.
– Почему не можешь? – не поняла я.
– Потому что обещание дала, – объяснила Анька.
– Так… а Дугласа ты хочешь и можешь? – попробовала я разобраться в ее теории о любви и страсти.
– Да. Точно, – согласилась Анька.
– А как же обещание?
Анька посмотрела в потолок.
– Как бы тебе объяснить… – начала она.
– Да уже объясни как-нибудь. Я все-таки женщина. Пойму тебя.
– Когда знаешь, что нельзя, страсть разгорается сильнее, и уже становится все равно. Поняла?
– Да, конечно. Получается так, что Альберта ты любишь и хочешь, но хочешь так, что можешь потерпеть. А вот мистера Дугласа ты не любишь, а только хочешь, да так, что терпеть просто нет сил.