Комонс
Шрифт:
За стеной забормотал телевизор. Женька скинул школьную форму, не удосужившись повесить её в гардероб (аж на душе потеплело – понадобится армейская служба, чтобы приучить этого раздолбая к порядку) натянул хлопчатобумажные треники, футболку, и двинул в большую, родительскую комнату. А я на ходу губкой впитывал каждую, до боли родную, мелочь. Вот сервант из венгерского гарнитура, на тонких ножках. Книжный шкаф из того же комплекта – у меня в комнате, напротив дивана. Висят на дальней от окна стене в шахматном порядке полки. Они и через сорок лет в моей квартире – правда, без стёкол, побитых при трёх переездах. На средней полке, сверху – модельки кораблей из серого полистирола. «Аврора» и «Потемкин», продукция московского «Огонька» –
Проверить это мне не удалось. Мама щёлкнула круглой ручкой переключения каналов, ища что-нибудь интересное – до программы «Время», за которой в обязательном порядке следовал какой-нибудь художественный фильм, оставалось около часа. Ну-ка, ну-ка, что там сегодня готовит Центральное телевидение Страны Советов?
Альтер эго словно уловил мою мысль – шустро сгрёб с тумбочки «Правду» и зашуршал страницами в поисках телепрограммы. Ого, «Вечный зов», восьмая серия! Отлично помню, как мы всей семьёй собирались у экрана и следили за перипетиями жизни сибирской глубинки в в огне революции и Гражданской войны… Старенький «Темп» не мог воспроизводить цветную картинку, а потому герои Александра Иванова так навсегда и остались для меня чёрно-белыми…
Сегодня семейного просмотра не будет. Отец уже месяц, как в командировке. Это случалось довольно часто и называлось «во Владимировку», на крупнейший в Союзе полигон по боевому применению авиации. Борис Харитонович Абашин работал ведущим конструктором по лётным испытаниям на МиГе. И, когда не отлучался в приволжские степи – ежедневно ездил в подмосковный Жуковский в ЛИИ имени Чкалова.
И вернётся он совсем скоро, о чём с таинственной улыбкой сообщила мама – «к твоему дню рождения!»
Ели-метели, а я и забыл! У меня же через три дня юбилей, пятнадцать лет. А что, вполне себе дата…
И – совершенно детская мысль, непонятно, моя или Женькина: «…а что подарят?..»
…но, ведь правда, интересно! Недаром отец, отправляясь в командировку, отпускал неясные намёки насчёт «настоящего мужского подарка». В прошлый раз он привёз гильзу от снаряда авиационной пушки и горсть разнокалиберных пуль от тяжёлых пулемётов – 12,7 и 14,5 мм. Вон они, занимают почётное место на письменном столе, между лампой и проволочной подставкой для книг. А сейчас?..
Смотреть «Вечный зов» расхотелось. Зато снова – сначала в коридоре, а потом и в комнате, и перед телеком – раз за разом подступало непонятное нечто, от которого щемило в груди и предательски намокали глаза. Матери Женька сразу решил ничего не говорить – оно ему надо, бегать по поликлиникам перед самым днём рождения? А потому – свалил к себе, оговорившись усталостью после тренировки. Откинул диван, извлёк одеяло, простыню с подушкой, застелил и улёгся, поставив настольную лампу рядом с собой, на стул. Спать не хотелось совершенно. Он свесился вбок, пошарил под диваном и извлёк оттуда книгу.
Её он читал уже третий вечер, часик-полтора перед сном. Серая, в меру потрёпанная обложка с тиснёной рамкой «Библиотеки приключений и научной фантастики». В рамке картинка – человек в скафандре и болтающимся на поясе коротким мечом вытаскивает из распахнутого настежь люка другого, тоже в скафандре и круглом «космическом» шлеме. Кир Булычёв, «Последняя война». Женька открыл заложенную страницу (сколько ни бились родители, но так и не отучили чадо загибать уголки), невесело вздохнул – непрочитанными осталось всего ничего, каких-то пара десятков страниц – и, как в тёмную воду, с разбегу нырнул в текст
«…Антипин отодрал от себя ослабевшие руки генерала, оттолкнул его ногой подальше от пульта и нажал зеленую кнопку под второй красной. Логика механика не обманула его. Каменная крышка медленно вернулась на свое место.
– Ну, что будем делать, генерал? – спросил Антипин и подумал: «Черт возьми, опять кровь из щеки идет. Еще шрам останется». И добавил вслух почти весело: – Я обид не помню.
Вапрас приподнялся с пола, оперся о пульт, достаточно далеко от Антипина, так что тот не заподозрил ничего неладного.
– Мы будем еще воевать, – сказал генерал и нажал красную кнопку на дальнем конце пульта. Кнопку, которая должна была детонировать атомные бомбы.
И вспыхнул ответ…»
Книга выскользнула из расслабленных рук и мягко шлёпнулась на ковёр. Но укутавшийся в одеяло подросток никак на это не отреагировал – он, а вернее сказать, двое, разделивших, согласно чьему-то изощрённому замыслу, этот растущий организм, уже пребывали в крепком сне. Женька Абашин, пятнадцатилетний московский школьник, законный владелец этой изрядно вымотанной событиями прошедшего дня плоти. И другой «он» – Евгений Борисович Абашин, шестидесяти лет от роду.
Попаданец.
3
«…прорыв в районе города Бендеры ликвидирован. – вещала симпатичная блондинка с экрана странного плоского телевизора. Телевизор этот устроился на изрядно захламлённом письменном столе по соседству с маленькой плоской же клавиатурой. – После нанесения удара двумя дивизионами тяжёлых огнемётных систем «Солнцепёк», угрожаемый участок подвергся полной стерилизации не менее, чем на три километра в глубину. Боевые корабли и авиация Черноморского флота готовы поддержать сухопутные войска, путём нанесения ударов крылатыми ракетами с ядерными боеголовками средней и малой мощности. Стратегические ракетоносцы Ту-160М и ТУ-95МСМ, взлетевшие с аэродрома близ города Энгельс…»
Вместо дикторши на экране появилось изображение тяжёлой явно, бронированной машины необычного вида: плоский танковый корпус на широких гусеницах, вместо башни – огромный параллелепипед, торцы которого усеяны рядами чёрных отверстий. Вот параллелепипед поднимается примерно на сорок пять градусов, из отверстий в тыльной части вырываются дымно-огненные струи. С задранного к тревожному тёмному небу торца установки одна за другой срываются длинные огненные стрелы и уносятся куда-то вдаль. Изображение снова сменилось: городские пригороды, застроенные невысокими частными домиками, на улицах люди, много, много людей. Внезапно поперёк картинки ширкнуло что-то, тянущее за собой огненный хвост, и прямо в гуще домиков стали вспухать огненные пузыри – вспухать, затягиваться бурыми клубами, сливаться в сплошную дымную стену, полыхающую изнутри багровым пламенем.
А девушка на экране снова вещала, то и дело бросая взгляд на серебристую тонкую пластинку, с надкусанным яблоком на тыльной, обращённой к зрителям, стороне:
«…подводные атомные крейсеры «Пермь», «Владивосток» и «Северодвинск» проекта «Ясень» нанесли множественные удары крылатыми ракетами в термоядерном оснащении по разведанным целям на восточном побережье Мексики и Флориды. Среди прочих целей, уничтожены: космодром на мысе Кеннеди и объекты космического наблюдения ВВС США AFSSS, также известная, как space fence «космический забор», в том числе – центр управления AFSSS в Дальгрене, штат Вирджиния. На всех этапах этой операции нашим подводникам оказывали поддержку атомная подводная лодка «Мичиган», тип «Огайо» – последняя уцелевшая к настоящему моменту ядерная субмарина ВМС США…»